Хук справа по левым
Плебисцит по поправкам в Конституцию уже прошел, однако споры по значению тех или иных изменений, кажется, будут продолжаться еще очень и очень долго. Многие, вроде бы, красивые и благопожелательные поправки могут иметь совершенно неожиданные для общества последствия.
Внимательно изучая обновленный документ, мы обнаружили крайне настораживающую формулировку, согласно которой Основным законом должна обеспечиваться… солидарность: «Гарантируется защита достоинства граждан и уважение человека труда, обеспечиваются сбалансированность прав и обязанностей гражданина, социальное партнерство, экономическая, политическая и социальная солидарность».
Новости партнеров
Вроде бы, звучит это так же скрепно и приятно, как и большинство ничего не значащих и чисто декларативных поправок, однако попахивает солидаризмом – известной политической теорией о необходимости солидарности и стремления к компромиссу, социальному сотрудничеству и духовному доверию среди различных слоев общества, в том числе, классов и партий.
Все мы привыкли к тому, что чиновники могут оскорбить чувства целого класса, то бедных назовут «просто алкоголиками», которые не хотят работать, то брезгливо заметят, что «государство не просило вас рожать», про соцвыплаты кинут – «халява скоро кончится». То есть теперь их можно будет привлечь за несолидарность с народом? Отнюдь. Скорее всего, поправка о «солидарности» коснется именно тех, кто покупает «макарошки, которые всегда стоят одинаково».
Что за солидарность может быть в современной рыночной России? Лишившийся работы человек, получивший от государства пособие по безработице и выплату на детей в 5 тыс. руб., должен солидаризироваться с разбогатевшими за время пандемии миллиардерами? Более того – теперь обязан делать это по закону? И если солидарность не проявляется, то такого человека можно обвинить в нарушении Конституции и в подрыве конституционного строя?
В первую очередь, конечно, это будет удар по левым силам, которые провозглашают лозунги социальной справедливости. Особенно если вспомнить про обновленную Стратегию противодействия экстремизму, в которой появилось весьма размытое понятие «идеология насилия». На это указывает общественный и политический деятель, координатор «Левого фронта» Сергей Удальцов.
«Левая оппозиция вообще для действующей власти наиболее неприятна, она наиболее опасна стратегически, и мы регулярно видим заявления, которые делаются с неприязнью, с ненавистью, от самого Путина это звучит и от его ближайшего окружения – что это «левый радикализм», и, мол, это все должно выжигаться каленым железом», – говорит Сергей Удальцов.
Он поясняет, что с какой-либо другой оппозицией, близкой по идеологии к власти, еще могут «играть в игры», но не с левыми, так как они ставят совсем другие вопросы – например, вопрос собственности:
«Чья собственность? Чьи природные богатства? Левые ставят вопрос о стратегической области промышленности, обо всем, что было, по сути дела, украдено у народа в 90-ые годы в ходе известной нам преступной приватизации, залоговых аукционов и так далее. Любая стратегия борьбы с экстремизмом, любая политическая стратегия у Путина направлена в первую очередь на подавление в зародыше любого левого радикального протеста и любой левой радикальной политики. Это не вчера началось и не завтра закончится».
Новости партнеров
Значит, и требования равенства – это уже не солидарность, как и расследования коррупционных махинаций некоторых лиц во власти – тоже разжигание ненависти к определенному классу, что уже, извините, может тянуть и на «проявление экстремизма»? Власти давно хотели бы левых, как понедельники, «взять и запретить», да было нельзя – а теперь можно?
«Мы помним прекрасно, как еще в 90-ые деятели типа Хакамады и прочих говорили, мол, ничего страшного, подождем какое-то время, старики вымрут, все коммунисты вымрут, и все, компартию и левых можно вообще запрещать. Они рано или поздно придут к этому, – говорит Удальцов. – Путин просто не торопится, с точки зрения практики это более грамотный подход. Стоит задача максимально атомизировать левое сообщество, ослабить, свести к маргинальному состоянию, а взамен, может быть, какие-то очередные симулякры, партии-обманки создать».
Директор Центра политологических исследований Финансового университета, политолог Павел Салин уточняет, что действительно мы наблюдаем расширение возможностей для идеологического преследования, но, по его мнению, поправки в Конституцию все-таки принимались не для этого.
«Поправки в Конституцию здесь не важны, потому что две трети из них абсолютно ни о чем, а остальное – это не то, на что будет опираться власть в своих действиях, а это просто уже отражение действующей политики. Возможно, да, власть будет пытаться закручивать гайки, и с этой целью вносятся все более жесткие новеллы в законодательство, но речь идет именно о законодательстве, а не о Конституции».
Политолог поясняет, что поправки, прежде всего, нужны были для введения нормы о Госсовете, так как она предполагает переход к коллективной форме руководства, то есть сохранение путинской политсистемы с точки зрения инструментария, а с точки зрения политической важен сам антураж вокруг плебисцита по поправкам, как показательная для элит демонстрация лояльности народа к действующему президенту.
«Остальное все – белый шум, отвлекающий маневр, – говорит Салин. – Главная цель поправок, о чем Песков прямо заявил – это цементирование текущей ситуации. Грубо говоря, он повторил мнение Леонтьева, представителя консерваторов, точнее, охранителей конца 19 века: «Россию надо подморозить, чтобы она не гнила». То есть ни о каком развитии речь не идет даже на уровне официального дискурса».
Журналист, политический обозреватель Константин Семин говорит, что для того, чтобы усугубить положение левых сил, новых декларативных формулировок действительно будет недостаточно – власти тогда придется объявить экстремистской идеологией марксизм в принципе:
«Хотя заподозрить его в чем-либо из перечисленного будет сложно, потому что, в отличие от других идеологий, она мирная. Хоть марксизм и признает, что полюбовное изменение положения рабочих в буржуазном обществе к лучшему, как и солидарность различных классов – невозможны, тем не менее марксизм не проповедует насилие, как самоцель. Это учение прежде всего объясняет людям их текущее положение, разъясняет, что борьба необходима, но это должна быть борьба масс».
Новости партнеров
Но возможно, вносимые изменения – уже сигнал силовикам действовать жестче. Эксперт соглашается, что поправки обеспечивают смещение политической системы страны еще больше вправо, а откровенно «солидаристские мотивы» попахивают даже фашизмом, говорит Семин.
«Некоторые вещи проявляются во многих жестах наших должностных лиц и в некоторых актах, которые принимаются в государстве, но, я думаю, что это никак не влияет на левые настроения. Левые настроения появляются не просто так, а следуют за изменением сознания масс. Когда абсолютно всем сверху донизу, от самого люмпенизированного члена общества до высшего государственного чиновника, становится ясно, что эта система неоперабельна. Это называется, в теории, предпосылкой революционной ситуации, и предотвратить складывание этих обстоятельств с помощью прописывания норм в стратегиях и запретов – невозможно. Там, где действует масса – там говорит история, ей уже будет наплевать на любые конституции и сдерживающие механизмы».
