Ждет ли Лукашенко судьба Чаушеску или Плахотнюка?
На августовских президентских выборах в Белоруссии возможна общая игра Кремля и Запада. Мы уже говорили о том, что на время пандемии коронавируса и всех связанных с ней и порожденных ею процессов вероятна «суверенизация» внутренней политики мировых государств. То есть сосредоточенность всех или почти всех игроков на своих внутренних делах приведет к тому, что государство А будет сложнее обвинить в поддержке оппозиционных сил государства Б, так как у государства А хватает собственных забот. При этом соответственно оппозиция государства Б будет иметь если не полную, то частичную презумпцию невиновности для защиты от обвинений во внешней ангажированности.
Белорусский приз
Новости партнеров
Сказанное в немалой мере верно и сейчас, несмотря на общемировую стабилизацию ситуации с COVID-19. Однако есть существенные нюансы. Во-первых, государства не собираются отказываться от ранее определенных симпатий и сделанных ставок во внутренней политике других государств, особенно там, где у них имеются существенные интересы. Во-вторых, финансовую и моральную помощь симпатизантам и аналогичные санкции их оппонентам никто не отменял при любых условиях. В-третьих, вероятно и в ряде мест уже наблюдается варьирование тактики. Вместо, точнее, вместе с выращиванием оппозиционных деятелей, начиная с этапа если не семян, то саженцев, привлечение к взаимодействию уже зрелых и ранее более или менее самостоятельных политиков, обоюдно готовых взаимодействовать.
Зарождение комбинации перечисленных факторов мы сейчас видим в Белоруссии, где августовские президентские выборы обещают быть самыми жаркими и непредсказуемыми за всю эпоху Александра Лукашенко.
Многовекторность политики белорусского президента привела к тому, что он оказался если не в международной изоляции, то в достаточно разреженном и проблематизированном пространстве контактов и связей. С российским руководством отношения испорчены по множеству причин экономического, политического, идейного и личностного характера. За счет этого несколько улучшились отношения с Западом и особенно с Вашингтоном, но явно не в той степени, чтобы полностью компенсировать потери на Востоке.
Правда, в последние годы значительно возрос интерес к Белоруссии со стороны Китая. Но полностью и по всем статьям китайцы заменить Россию не могут хотя бы в силу географической удаленности. При этом даже частичная замена стратегического партнера в контексте резкого обострения американо-китайских отношений повышает желание Вашингтона нейтрализовать Лукашенко и его крен в сторону Пекина. Часто, говоря о Вашингтоне и США, имеет смысл уточнять, о какой именно американской партии, структуре или элитной группе идет речь, ведь их международные предпочтения, интересы и приоритеты когда не совпадают, а когда и противоположны друг другу. Но в отношении Китая сейчас, похоже, за океаном сформировался агрессивный консенсус.
Весьма вероятным следствием данного пасьянса мы считаем негласное соглашение РФ, ЕС и США по замене белорусского президента либо кардинальной трансформации его режима. Для российского правящего класса важным дополнительным бонусом может стать частичная амнистия за геополитические дерзости крымских времен.
Сценарий опробован
Аналогом предполагаемой операции можно считать свержение режима Николае Чаушеску в Румынии в конце 1989-го. На самом деле СССР и США и раньше, в более суровые годы холодной войны нередко порознь шагали, но вместе били по игрокам, коалициям и конкретным военно-политическим акциям, ломавшим сверхдержавам привычные схемы. Так было с англо-франко-израильским союзом против Египта в 1956-м, периодически с провозгласившей апартеид ЮАР, а также с Ираном аятоллы Хомейни (и Москва, и Вашингтон поддерживали Ирак в ирано-иракской войне, что не мешало иранцам и американцам быть попутчиками в противостоянии СССР на афганской земле).
Новости партнеров
Чаушеску же свергали уже в изменившихся геополитических условиях, когда СССР и США стремительно сблизились благодаря односторонним капитулянтским шагам Горбачева с Шеварднадзе и весь смысл сохранения «гения Карпат», ранее успешно лавировавшего между двух военно-идеологических лагерей, себя исчерпал. На свою беду румынский лидер в изменившейся обстановке стремился найти новое самостоятельное место социалистической Румынии и лично себе. Он выплатил огромные долги Западу, отказался от «демократизации» по горбачевским лекалам, стремился сколотить новый блок из членов Варшавского договора, тоже не желавших демократизироваться, и иных более или менее несистемных государств (Албании, ГДР, Ирана, КНДР, Кубы и вступившего в полосу охлаждения отношений с Западом из-за событий на площади Тяньаньмэнь Китая).
Сейчас контакты и конкретные решения советских и американских политических и разведывательно-силовых структур на поприще устранения – причем буквального, физического – Чаушеску и его супруги давно уже стали секретом Полишинеля. О кровавой румынской драме вполне можно говорить как о совместной операции.
Впрочем, можно вспомнить и более близкий хронологический пример в соседней с Румынией Молдавии. Речь, понятное дело, о совместной работе США, ЕС и РФ по отстранению от не формальной, но фактической власти над страной олигарха и хозяина Демократической партии Владимира Плахотнюка. Последний, человек с крайне сомнительной репутацией, старался создать себе в глазах Запада репутацию главного борца с «российской угрозой», одновременно используя вроде бы пророссийского президента Игоря Додона для выбивания из Москвы кредитов и преференций. В итоге же он и вовсе кулуарно предложил российскому руководству полную смену внешнеполитического курса. Своеволие и непредсказуемость олигарха привели к совместному удару по нему тех международных игроков, между которыми он стремился маневрировать. Революция получилась бескровной, Плахотнюк покинул Молдавию, Демпартия сдала власть, и новое правительство сформировали социалисты Додона и проевропейский блок ACUM. Правда, в ноябре кабинет министров вновь сменился, на этот раз благодаря смычке социалистов и демократов.
Трое в лодке, не считая супруги
В Белоруссии, немалая часть граждан которой чисто психологически устала от бессменной власти Лукашенко, созрели предпосылки для румынско-молдавского сценария, пусть конкретные механизмы его реализации и будут, видимо, ближе к двум киевским майданам.
Так, среди кандидатов, бросивших вызов действующему президенту, сразу трое выглядят крайне удобными фигурами для фокусирования и приложения внешних усилий. Двое из них – бывший глава правления Белгазпромбанка Виктор Бабарико и бывший глава Парка высоких технологий и помощник президента по науке и технологиям Валерий Цепкало – входят в белорусскую политическую элиту. По части внутренней повестки оба исповедуют центристский технократизм, выступают за управленческую и экономическую эффективность, политическую конкуренцию, раскрепощение гражданского общества и прочие пункты, обязательные для кандидатов и партий типажа «хватай всех» (to catch all parties).
Во внешней политике Цепкало относительно внятно и непротиворечиво говорит о необходимости особых связей с Россией и особого статуса русского языка. Бабарико же, известного средней степени тяжести белорусским национализмом, бросает в интервью и декларациях от вероятности единой с Россией валюты и признания Крыма российским до необходимости выхода из ОДКБ. Впрочем, именно этот разнобой вместе с репутацией «человека «Газпрома» делает Виктора Дмитриевича наиболее вероятной точкой компромисса Запада и РФ, о чем уже говорят и видные спикеры антилукашенковской оппозиции. Бабарико, как и Лукашенко, мог бы стать «многовекторным лидером», но иного рода, не субъектного, а объектного, не создателем разных векторов, а точкой их схождения.
Еще один кандидат из троицы основных – блогер Сергей Тихановский, ставший известным относительно недавно, но уже завоевавший серьезную популярность бескомпромиссной критикой Лукашенко. Пролукашенковские СМИ и его записали в «кандидаты Москвы», хотя он резко выступает против интеграции с Россией. Сам Тихановский стать кандидатом, видимо, уже не сможет – ему отказали в регистрации из-за неправильного оформления документов, а именно отсутствия подписи в заявлении. Блогер не смог поставить ее, будучи под административным арестом. Тихановский заявил о готовности оспаривать решение, но в целом сделал основную ставку на рокировку – выдвинул кандидатом в президенты свою супругу Светлану, сам формально заняв место главы ее штаба. В любом случае эта «темная лошадка» остается в забеге, причем с немалыми ресурсами, судя по найденным правоохранителями на даче его матери 900 тысячам долларов. Мать, отметим, не стала обвинять обыскивавших в провокации, сказав: «Мои деньги. И сын зарабатывал, и я зарабатывала».
Новости партнеров
Сюжет с вариациями
Дальнейшее развитие кампании видится нам примерно следующим. Лукашенко все-таки победит на выборах и даже в первом туре. Сложится коалиция почти всех оппозиционных кандидатов, как дошедших до бюллетеня, так и сошедших с дистанции по разным причинам. Опираясь на разношерстный активный протестный электорат, в том числе и несистемный левый, она объявит о непризнании итогов и разобьет лагерь в центре Минска. Лидерами движения станут Бабарико (он загодя заявил: «Я не сторонник никакого кровавого протеста. Но точно могу сказать – если люди выйдут на улицы, то я буду вместе с ними»), Цепкало и Тихановский, подобно тому как киевский евромайдан возглавляли Кличко, Тягнибок и Яценюк в качестве ставленников разных сил: Кличко – Европы, Яценюк – США, Тягнибок – украинских ультранационалистов. Если же для Тихановского история почти с миллионом долларов закончится репрессиями, на «минском майдане» он сможет присутствовать незримо, как «узник совести».
Какой будет развязка? Лукашенко может применить – и скорее всего применит – силовые меры, по итогам победить и еще больше осложнить отношения с основными внешними контрагентами, кроме Китая. Но теоретически возможны и уступки. Они могут, например, состоять в перевыборах. Их Александр Григорьевич вновь выиграет, но при этом еще до голосования пообещает серьезно ограничить свою власть и пригласить в правительство своих оппонентов. Такая сделка возможна и без перевыборов. Оппозиция признает победу Лукашенко и войдет в правительство, главой которого и фактически соправителем Лукашенко станет либо Бабарико, либо, например, глава МИДа и ярый западник Владимир Макей. Но сам характер режима Лукашенко делает уступки и раздел власти весьма маловероятными в отличие от игры с нулевой суммой.
Предположим, однако, что «минский майдан» в той или иной форме победит. И здесь встанет вопрос об удовлетворенности внешних игроков его итогами. В случае со свержением Чаушеску в 1989-м вопрос о такой удовлетворенности практически не стоял, ведь переворот потому и стал возможным, что СССР стремительно превращался из самостоятельного полюса в часть американского лагеря. Договоренности Буша-старшего и Горбачева на Мальте как раз в декабре 1989-го стали важнейшей и печальнейшей для нас вехой этого превращения.
Тем не менее в той мере, в какой биполярность еще сохранялась, постчаушесковская Румыния некоторое время была компромиссным «объектом многовекторности». Ее новый лидер – левоцентрист Ион Илиеску, при Чаушеску переживший несколько карьерных зигзагов, но в целом остававшийся частью правящего партийно-государственного сословия, поначалу даже ориентировался на Москву чуть больше, чем на Запад. В апреле 1991 года был подписан советско-румынский договор о сотрудничестве, добрососедстве и дружбе. И после распада СССР Илиеску сохранял в отношениях с США, НАТО и ЕС несколько меньшее рвение, чем другие восточноевропейские страны, поддерживая, скажем, особые отношения с дискриминируемой Сербией под руководством Слободана Милошевича.
В молдавском же случае подразумевались именно учет и баланс интересов всех вложившихся сторон, если и не долгосрочный, то хотя бы не разваливающийся на следующий день. Но развалился баланс почти сразу, и главной пострадавшей выступила Российская Федерация. Влияние пророссийских социалистов в новой системе власти стало еще неустойчивее, что дало основания известному приднестровскому политику и политологу Андрею Сафонову справедливо констатировать: «Запад использовал Россию в качестве тарана против прежней молдавской власти, а затем перехватил инициативу, поставил на ключевые посты своих людей и установил более жесткий, чем прежде, контроль над Молдовой». Президент Додон, считавшийся одним из победителей Плахотнюка и постаравшийся нарастить свой политический вес, быстро стал пропускать новые болезненные и унизительные удары. Так, в апреле этого года был смещен со своего поста председатель Конституционного суда Владимир Цуркан, считавшийся президентским ставленником. КС нанес Додону еще одну тяжелую пощечину – признал неконституционным соглашение о кредитовании на сумму 200 миллионов евро, о котором президент договорился с Москвой, хотя этот кредит уже был вписан в бюджет.
8 июня лидер правой оппозиции Молдавии, экс-премьер Майя Санду заявила, что следующий шаг после политического устранения Плахотнюка – отставка Додона. Социологические исследования показывают ухудшение отношения молдавских граждан к РФ как союзнице президента при одновременном улучшении к ЕС и НАТО. Наконец, за год, прошедший после антиплахотнюковского сговора, еще напряженнее стали отношения Кишинева с Приднестровьем.
Что в остатке
Российская политика на белорусском направлении (как, впрочем, и практически на всех других) не оставила хороших вариантов действий применительно к августовским выборам. В наличии только плохие, очень плохие и катастрофические. Видимо, предпочтение будет отдано именно катастрофическим. Увы, в Москве некому здраво анализировать российские национально-государственные интересы, дабы что-то предпринять хотя бы для минимизации ущерба. Да и самого субъекта и выразителя этих интересов нет. Вот антинациональных – есть.
По аналогии с известным анекдотом про «реалистичный вариант – прилетят инопланетяне и все сделают за нас» облегчение мог бы принести плохо просчитываемый фактор. Вроде нового витка коронавируса или таких темпов американского социально-расового майдана, которые значительно опережали бы предполагаемый минский. Да и то вряд ли.
