Результаты перепрофилирования больниц аукнутся осенью
Медики ожидают к осени рост числа тяжелых онкологических больных. Такое мнение высказал заведующий отделением онкоколопроктологии в МГОБ № 62 Илья Черниковский в интервью «Известиям».
Наиболее тревожная ситуация сложилась в Москве, Подмосковье и Санкт-Петербурге.
Новости партнеров
Причина ухудшения доступности медицинской помощи кроется в массовом перепрофилирования многих медицинских учреждений, в том числе онкоцентров, под лечение коронавируса. По данным опроса, проведенного аналитической компанией RNC Pharma и соцсетью «Доктор на работе», 52% медиков отмечают проблему с врачебной помощью нековидным больным.
Многие пациенты с онкологией уже столкнулись с отменой операций, кого-то переводят в оставшиеся профильные клиники, нагрузка на которые, естественно, возросла.
«Считаю, что такие учреждения не стоило трогать и оставить их работу в прежнем режиме, чтобы больные получали качественную помощь, — сказал Илья Черниковский.
По мнению специалиста, длительное отсутствие плановой помощи может привести к ухудшению состояния больных. Кроме того, из-за приостановки обследований снизилось выявление онкологии на ранней стадии.
«Поэтому осенью, когда многие еще и с дач вернутся, мы ожидаем взрыв онкологической заболеваемости, особенно с запущенными стадиями», — уверен врач.
Возвращение онкоцентров к работе в прежнем режиме потребует времени, так как необходимо будет провести дезинфекцию клиник, вернуть и настроить оборудование, протестировать сотрудников, добавил он.
В департаменте здравоохранения Москвы уверяют, что ни один городской стационар, оказывающий помощь онкологическим пациентам, не был закрыт или перепрофилирован в период пандемии, а оказание медицинской помощи по профилю не прекращалось ни на один день.
Новости партнеров
«Более того, ввиду перепрофилирования федеральных центров городом дополнительно предоставлены 100 коек на базе НИКИО им. Свержевского. Все пациенты перепрофилированных или закрытых на карантин федеральных клиник были переведены для продолжения лечения в московские стационары», — говорится в сообщении Депздрава.
Кроме того, в ведомстве уверяют, что пациентам с опухолями предстательной и молочной желез организованно проведение гормонотерапии на дому.
Директор НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина, главный внештатный специалист-онколог Минздрава РФ, академик РАН Иван Стилиди также уверяет, что несмотря на пандемию Covid-19 и связанные с этим ограничения, онкологическая служба страны продолжает свою работу.
«Помощь людям с онкологическими заболеваниями оказывается. Если возникают какие-то трудности, мы подключаемся к проблеме и делаем все, чтобы пациент получил необходимую медицинскую помощь. И у нас в Центре, и в региональных онкологических диспансерах выполняются операции, проводится лучевая и химиотерапия; на местах принимают онкологи», — цитирует врача пресс-служба Минздрава РФ.
Иван Стилиди предупреждает, что сейчас нужно быть особенно внимательными к своему здоровью, не игнорировать недомогание, слабость, любые другие изменения в самочувствии, и сразу же обращаться за консультацией к специалисту. По его словам, если профильная клиника в регионе по каким-то причинам закрыта, пациент может обратиться в учреждение федерального уровня.
Надо сказать, что жалобы на проблемы с оказанием помощи онкобольным можно увидеть и в соцсетях, и в СМИ. Так что рано или поздно чиновникам придется открыть на них глаза. Правда, виноваты, как обычно, окажутся сами пациенты.
Кандидат медицинских наук, председатель «Лиги защиты врачей» Семен Гальперин охарактеризовал сложившуюся ситуацию с доступностью медицинской помощи нековидными больными как «ужасную».
— Это касается не только онкологических клиник. Это общая проблема. У нас во время эпидемии резко ограничилось оказание помощи пациентам по всем профилям: это и кардиологические, и остальные профили. Действительно, мы ожидаем резкий всплеск заболеваний у тех пациентов, которые не получали за этот период нормальную медицинскую помощь.
Новости партнеров
У нас были сокращены возможности плановых оперативных вмешательств, пациентам, в том числе онкологическим, просто отказывали в уже назначенных операциях, отодвигали на будущее время. Это означает, что исходы всех лечений будут значительно более тяжелые.
Мы ожидаем увеличение смертности от хронических заболеваний по двум причинам. Людям не оказывалась плановая помощь, невозможно было часто контролировать ход лечения, динамики назначения лекарственных препаратов у тех, кто лечится на дому. Часть людей, особенно старшего возраста, заперты дома, что также наносит ущерб их здоровью. Длительное нахождение в заточении, невозможность выйти на улицу, сильно сказывается на их физических возможностях.
Наша система здравоохранения не справилась с испытание из-за того, что в последние годы были сильные разрушения в системе медицинской помощи: закрыты многие больницы, сокращены медицинские работники. Система была рассчитана только на минимальный уровень оказание медпомощи с низкой доступностью. Можно говорить, что мы переживаем гуманитарную катастрофу, которая стала итогом безграмотной реформы здравоохранения, которая проводилась в последнее десятилетие. Можно ожидать, что результатом будет высокая смертность, большое количество инвалидностей, тяжелых исходов, хронических заболеваний.
— Разумно ли было все бросать на коронавирус, ведь другие заболевания никуда не деваются, людям нужна помощь?
— Перепрофилирование стало вынужденной мерой, результатом того, что до этого часть учреждений была закрыта. Мы оставались с минимумом. Только в Москве за годы оптимизации было уничтожено больше половины всех клиник. Если бы этого не произошло, мы бы не попали в такую тяжелую ситуацию как сегодня. Теперь мы вынуждены перепрофилировать клиники, строить вокруг Москвы какие-то бараки, ставить койки в выставочных залах, которые совершенно не приспособлены под лечебные учреждения. Это результат организации здравоохранения.
У нас фактически до сих пор в системе управления здравоохранением сидят дилетанты, которые слабо разбираются в том, как надо строит медицинскую помощь. Решая задачи оптимизации, они исходили не из практической целесообразности, целей повышения медицинской помощи, а из экономических соображений.
Напомню, что впервые планы реформы российского здравоохранения были опубликованы в 2012 году в журнале «Вестник McKinsey» (издание московского офиса ведущей международной консалтинговой компании McKinsey & Company — ред.). Эта консалтинговая компания связана с большим количеством коррупционных скандалов по всему миру — от Северной Америки до Южной Африки. Чиновники были тесно связаны с этой компанией, как и те, кто потом проводил эту грабительскую реформу. Изгнанная из Минздрава Вероника Скворцова, все равно получила «теплое место» — руководит ФМБА (Федеральное медико-биологическое агентство). Сейчас на «Медпортале» появилась статья, что данные, которые она давала уже на новом месте работы по коронавирусным больным, фальсифицированы.
Люди, которые разрушали российское здравоохранение, перетасованы, получили новые должности. Несмотря на то, что было признан провал реформы здравоохранения, никто не понес реальное наказание. Даже не были названы виновные. До сих пор у нас управляют здравоохранением люди, у которых вместо медицинской подготовки в головах финансовые соображения.
Ухудшение в онкологической системе, о чем уже не одна статься вышла, это наиболее яркий показатель. Онкологические пациенты одни из тех, кому нельзя откладывать помощь.
Председатель совета «Общество защиты пациентов» Андрей Хромов отмечает, что ситуация с людьми, у которых не COVID, а другие заболевания, крайне тяжелая.
— У мамы моей помощницы были проблемы с сердцем. Вызвали скорую помощь, которая приехала, но забирать ее не хотела, так как некуда. На платной основе за 50 тысяч ее положили в ковидную больницу, положили на ИВЛ в реанимацию, где через 8 дней она умирает. Диагноз — COVID, хотя у человека сердце прихватило.
Подобных ситуаций очень много, потому что профильные больницы перепрофилированы, туда принимают только ковидных. А когда нековидные больные попадают в такую больницу, то их и лечат как ковидных. А не по основному заболеванию.
Я не говорю, что это везде и повсюду, но это сейчас проблема. Люди умирают, потому что им оказывается не та медицинская помощь. Человека с больным сердцем лечит от ковида, наверное, немножко не правильно.
Что к осени будет рост смертности от других заболеваний, это факт. Нековидные больные, оказавшись рядом с ковидными, заболевают, и, приехав не как ковидные, умирают уже как ковидные. Мы хороним людей, которые могли бы жить. Им просто оказывается не та медицинская помощь.
— Насколько, на ваш взгляд, обосновано перепрофилирование такого большого количества профильных медицинских центров, которые оказывали помощь людям с различными серьезными заболеваниями? Не слишком ли это избыточно оказалось?
— Я согласен с учеными, академиками, вирусологами, врачами, которые говорят о том, какое количество больных в легкой форме находятся в больницах. Их там много. Тяжелых не так много. А в легкой и средней форме класть в больницу, чтобы они там получали еще внутрибольничную инфекцию, особенно там, где не рассчитано на медицинскую помощь (я говорю о перепрофилированных торговых центров и т. п.), на мой взгляд, неправильно.
Не будут утверждать, но разговоры идут, что больного COVID оплачивают 200 тысяч на человека, а сердечного больного в десятки раз меньше. То есть лечить ковидных выгоднее, чем онкобольных.
