Патриарх Кирилл предложил вписать в Конституцию России «упоминание о Боге». Выступление патриарха на праздновании 11-летия его интронизации процитировал глава синодального отдела по взаимоотношениям с обществом и СМИ Владимир Легойда в Telegram.
Процесс изменения Конституции инициировал президент Владимир Путин 15 января во время Послания Федеральному собранию, он предлагает внести поправки, в числе которых есть усиление роли Госдумы, закрепление статуса Госсовета, удаление слова «подряд» из статьи об ограничении сроков президентской власти, запрет на иностранное гражданство для чиновников.
Новости партнеров
Депутаты уже придумывают и другие поправки — поступили предложения, например, о том, чтобы зафиксировать в Конституции, что семья — это союз между мужчиной и женщиной, а патриарх Кирилл вот предложил добавить и слова о Боге, в которого, по его мнению, верит большинство жителей России вне зависимости от конфессии.
Социолог, кандидат политических наук Борис Кагарлицкий считает, что внесение слов о Боге в Конституцию будет признаком ее архаизации, что вписывается в концепцию политической «реставрации», стартовавшей 25 лет назад.
— Как оцениваете перспективы такого предложения патриарха, в принципе, такое может быть — упоминания о Боге есть в конституциях других стран?
— Мне это напоминает эпизод в романе Габриэля Гарсиа Маркеса, жители поселка Макондо начали все забывать, а чтобы не забыть вообще все, начали все вокруг подписывать. Например, «это корова, она дает молоко» и так далее. При въезде в свою деревню они написали ее название — Макондо, а на всякий случай в центре деревни еще и очень большими буквами написали «Бог есть», чтобы не забыть об этом.
Предложение патриарха Кирилла близко по уровню мышления к тому, что описано в гротескном романе Маркеса. А если говорить серьезно, то да, упоминание о Боге существует в конституциях, которые писались в самое раннее время — в 18, начале 19 века. А начиная со времен Великой французской революции, подобного рода вещи выглядят как минимум странно.
Да и, кстати говоря, вопрос о том, есть ли Бог, не находится в компетенции российских законодателей — не им решать. И вся эта ситуация говорит о морально-политической, психологической и культурной деградации российского политического истеблишмента, который уже плохо понимает, чем он занимается, что такое Конституция, например, для чего она пишется, каков ее юридический статус и каков смысл создания этого документа. И впоследствии на это будут смотреть, как на какой-то очень забавный исторический анекдот.
— Хотя довольно серьезно некоторые оценивают попытки сращивания государства и Церкви, по крайней мере, через СМИ транслируется их полное взаимопонимание, поддержка. Закрепление инициативы патриарха — это был бы такой логичный шаг?
Новости партнеров
— Нет, это не логично, потому что в Конституции может быть закреплена роль Православной церкви, правда, это также означает подрыв всех устоев республиканского строя, поскольку разделение Церкви и государства является одним из принципов республиканской государственности. Кстати говоря, в том числе и в тех же Соединенных Штатах, на которые они ссылаются в связи с упоминаниями Бога в официальных документах. Как мы прекрасно понимаем, одним из принципов, на которых вообще построены США, было отделение Церкви от государства, потому что это обеспечило равноправие многочисленных конфессий, создавших Соединенные Штаты, и это, собственно говоря, радикально отличает именно республиканское политическое устройство США от британского монархического, в котором, действительно, есть официальная государственная церковь, англиканская, как мы знаем.
— При монархическом строе упоминание Церкви и Бога просто обязательно?
— Да, соединение Церкви и государства — это черта, как правило, монархических государств, в случае республиканского устройства, где Церковь и государство соединены официально — это Греция, где Православная церковь выступает в качестве элемента государственного устройства, что в общем тоже в самой Греции воспринимается как некое проявление архаики и такое своеобразное политическое недоразумение, доставшееся от 19 века, когда отличить грека от турка можно было только по вероисповеданию, потому что современные понятия греков и турок появились уже значительно позже.
Собственно, теоретически мы можем представить себе роль Русской православной церкви, как государствообразующего института, конституционным документом закрепленную, только тогда надо сразу признать, что мы архаизируем свое государственное устройство, во-вторых, фактически подрываем основы республиканства, что, впрочем, никого не удивит, поскольку, по реальному управлению Россия — это отнюдь не республика.
— В то же время патриарх говорит, что он предлагает это вовсе не для того, чтобы каким-то образом упрочить позиции РПЦ, а для всех конфессий делает доброе дело, ведь все в своих вероисповеданиях верят в одного Бога?
— Во-первых, не все верят в одного Бога, например, язычники — они люди верующие, но верят, что богов много. Во-вторых, подавляющее большинство россиян на самом деле в Бога не верит. Это даже не верующие атеисты, это агностики, то есть люди, которым глубоко безразлично, есть Бог или нет Бога. То есть граждане зачастую вообще не задаются этим вопросом, он для них не существует и не представляет ни малейшего интереса. Если брать реальное положение дел с верой, то в России, конечно, нельзя говорить о всеобщей религиозности, и будет неправдой сказать, что россияне атеисты, они по подавляющему большинству, говоря философским языком, именно агностики, а говоря бытовым языком — пофигисты.
— С другой стороны, при малейшем конфликте интересов разгорается «святая война» в обществе, как это было в случае тех, кто за храм, и тех, кто за сквер. Здесь ведь тоже «упоминание Бога в Конституции» может вызвать такой раскол в обществе?
— Опять же, там проблема была не в отношении к религии, то есть кто-то из тех, кто не хотел храм — мог быть и верующим в глубине души. Более того были группы верующих, которые тоже присоединились к противникам строительства храма, потому что считали, что это дискредитирует религию.
Новости партнеров
В то же время я уверен, что те, кто собирается строить храм — люди не верующие. Опять же, в лучшем случае пофигисты, которым было глубоко наплевать на храм, зато они верят в деньги. Вот если говорить о том, во что верит подавляющее большинство россиян, особенно российские элиты, то, конечно, они верят в деньги, в «золотого тельца», и это тот реальный бог, в которого они верят. И я не думаю, что от предложения патриарха разгорится «святая война», это попытка отвлечь внимание людей от каких-то более интересных, более серьезных вопросов, потому что, опять же — опросите сейчас людей, и окажется, что всем наплевать.
— И все же, если предложение патриарха найдет отклик у законодателей или подобное изменение все же окажется в «новой» Конституции? Что тогда будет со Статьей 14, где Россия объявляется, как светское государство? Аналитики фиксируют, что на деле мы все дальше уходим от социального государства, теперь и от светского можем уйти?
— Это классическая логика событий реставрации, я об этом много писал. То есть мы по отношению к советским временам, к русской Революции переживаем эпоху реставрации, пусть с очень большим опозданием и очень затянувшуюся. Точно так же, как Франция ее переживала после Великой французской революции или еще в 17 веке Англия переживала после Английской буржуазной революции. Затянувшаяся эпоха реставрации, которая сопровождается тем, что правящие круги максимально отворачиваются от традиций прогресса, социальных изменений, которые были достигнуты, и при этом одновременно пытаются присвоить плоды революции, но в таком чисто материальном плане, все, что революция создала — то себе и положить в карман. Это эпоха реставрации в чистом виде и поэтому всюду такого рода явления. Другое дело, что эти «реставрации», бывает, заходят очень далеко и, как правило, если обратиться к истории, провоцируют новые потрясения, новые революции, что для правящего класса заканчивается не очень хорошо.
— Вообще все эти конституционные перемены — это признак того, что транзит власти уже идет, и к чему же он идет, точнее к кому, на ваш взгляд?
— Транзит власти уже идет, а к чему он идет — не знает никто, особенно не знает тот, кто его организует. Просто происходит развал системы, развал занимает какое-то время и принимает очень странные, причудливые формы, но на самом деле, да, конечно, мы видим постепенный развал государства.
— Куда ведет транзит, знает только Бог, а поскольку его нет в Конституции — никто. То есть уже не реставрация, а развал?
— Да, другое дело, что это может обернуться какими-то революционными преобразованиями в конечном счете. Но на данный момент мы видим просто то, как система на глазах разрушается. И опять же, если взять историю Англии после революции или Франции, то там тоже очень похожие симптомы были, опять же посмотреть, что там происходило с Бурбонами, как они себя вели, особенно под самый конец, и можно очень много похожего найти.
