Все чаще говорят о том, что кризис, начавшийся после убийства генерала Сулеймани, сыграет на руку России, то есть приведет к укреплению позиций нашей страны на Ближнем Востоке. Между тем главный урок нынешнего кризиса не в том, что он даст России, а в том, что во многом именно благодаря мощному присутствию Москвы на Ближнем Востоке убийство в Багдаде не стало выстрелом в Сараево.
Ближний Восток уже больше шести десятилетий является самым взрывоопасным регионом мира. После завершения Второй мировой и короткой, по историческим меркам, корейской войны начала 50-х именно к нему прочно перешло звание главной пороховой бочки. И все смирились с тем, что если новая мировая война и начнется, то именно отсюда.
Новости партнеров
Если арабо-израильская война 1948 года была скоротечной и лишь намекала на будущие ужасы, то уже начиная с 1956 года Ближний Восток надежно занял место будущего Армагеддона в умах человечества. Сложнейший клубок противоречий как между региональными силами, так и между мировыми державами, огромная концентрация оружия – и бесконечные войны и смуты, особенно с начала 90-х, когда рухнул двухполярный мир.
Поэтому неудивительно, что убийство американцами в Багдаде иранского генерала Сулеймани вызывало едва ли не паническую реакцию: ну все, сейчас начнется. Не началось. И опять стали гадать, почему не началось и когда все-таки начнется. Ну и заодно искать плюсы и минусы нынешнего шока для России и сходиться на том, что в результате русские окажутся как минимум в тактическом, а то и стратегическом выигрыше. Цены на нефть, поворот к Москве Ирака, влияние на Иран и прочие выгоды.
Но на самом деле важно не то, что выиграет Россия в будущем, а то, что она приобрела до 3 января 2020 года. Потому что именно благодаря присутствию России на Ближнем Востоке риск новой войны сейчас сведен к минимуму.
Россия появилась в регионе как раз тогда, когда он оказался в центре мировой геополитики – в 1956 году. Именно тогда начали складываться тесные отношения с Египтом и Сирией, и в регионе появилось уже не только наше оружие (его начали продавать чуть раньше), но и первые наши военные инструкторы. Наш интерес был не просто военным: Россия стала полноценным геополитическим игроком на Ближнем Востоке, причем именно в тот момент, когда там начался процесс высвобождения арабов из-под западного господства. Начиная с Суэцкого кризиса 1956 года наша страна буквально за считанные годы получила серьезнейшие позиции в целом ряде ключевых стран региона.
Началось все с Египта и Сирии, а уже к началу 70-х СССР был влиятельным игроком в регионе в целом и важным партнером для доброго десятка арабских государств. Сначала охлаждение, а потом и потеря Египта во второй половине 70-х ослабили, но не подорвали позиции Москвы в регионе. Ближний Восток оставался не только ареной американо-советского соперничества, но и показателем влиятельности СССР как сверхдержавы. Две арабо-израильские войны – 1967 и 1973 годов – не были войной США и СССР, хотя обе страны и стояли по разные линии фронта.
В 80-е обе страны потеряли часть своего влияния. Штаты из-за исламской революции в Иране, а СССР из-за войны в Афганистане, ухудшившей репутацию Москвы среди арабской улицы. Параллельно почти все десятилетие шла кровавая ирако-иранская война, возродившая на новом уровне суннито-шиитское и арабо-персидское противостояние и подогреваемая внешними игроками.
Но дальше произошло непредвиденное – в 1991-м СССР исчез. Причем сначала он исчез с Ближнего Востока, а потом уже и с карты мира как таковой.
Новости партнеров
Да, американское вторжение в Ирак в ответ на оккупацию Саддамом Хусейном Кувейта могло произойти только при разваливающемся и потерявшем силу СССР, оно стало приговором советскому влиянию на Ближнем Востоке. Мы потеряли там практически все, но потеряв вскоре собственную страну, не заметили этого.
Началась американская эра на Ближнем Востоке, за время которой США попытались не просто контролировать регион, но и переформатировать его. Это была изначально безумная политика. Но с каким энтузиазмом американцы взялись за мусульман!
В 2001-м они пришли в Афганистан, а в 2003-м оккупировали Ирак, по сути разрушив это государство, одно из ключевых на той карте, что была создана англичанами и французами еще в 20-х годах прошлого века. Разрушение Ирака (через фактическое отделение Курдистана и передачу власти от суннитов к шиитам) означало как последующую деконструкцию соседних с ним арабских государств (Сирии, Иордании, Ливана), так и ставило под вопрос существование монархий Персидского залива. И приводило к неизбежному усилению Ирана, главной региональной державы, последовательно выступавший с антиамериканских (как антиимпериалистических) позиций.
Для того, чтобы понимать это, не нужно было быть даже крупным специалистом по региону, но Штаты уничтожили Ирак. Зачем американцам нужен был хаос в регионе? Теория управляемого хаоса не выдерживает никакой критики: они просто не представляли себе масштабов катастрофы, которую вызовет оккупация ими Ирака. Даже вывод войск ничего не поменял – Ирак остался полунезависимым государством, контролируемым американцами сверху и иранцами снизу. А потом пришел ИГИЛ*, суннитам надоело жить в хаосе и бардаке, при американских ставленниках и шиитских правителях.
В этот момент Россия и вернулась в регион. То есть возвращение началось еще в нулевые, но тогда оно было медленным и постепенным. Никакого серьезного влияния у нас не было. В 2003-м мы могли только дипломатически протестовать против американского вторжения в Ирак, не имея ни военных, ни геополитических возможностей помешать этому безумию. Россия еще была слаба и внутренне (экономически, да и Чечня), и внешнеполитически. Вернуться на Ближний Восток мы хотели, но сил не было.
Все изменилось с началом нового десятилетия. После событий арабской весны 2011 года и вторжения в Ливию Путин стал заниматься Ближним Востоком вплотную. В 2015 году Россия пришла в Сирию и к концу десятых годов стала важнейшим игроком на всем Ближнем Востоке. Снова, как и полвека назад, и снова против тех же американцев.
Что изменилось? Американцы сейчас несоизмеримо сильнее нас на Ближнем Востоке в военном плане: количество баз и военнослужащих в разы больше нашего, спецслужбы и НКО располагают огромным влиянием. Но вот только этого недостаточно – в 50-е годы позиции англичан и французов были на два порядка круче советских, да и в 70-е Запад располагал в регионе куда большим военным присутствием, чем Москва. Важны тенденции. А они как раз снова играют в нашу пользу.
Оккупация Ирака уничтожила репутацию американцев на Ближнем Востоке. А после арабской весны и войны в Сирии Штаты окончательно потеряли доверие арабов.
Новости партнеров
Если раньше их просто ненавидела арабская улица, то теперь их презирают арабские лидеры. Штатами недовольны их союзники, которые смотрят на то, как Вашингтон «завис» в регионе, не имея сил уйти и не имея стратегии, чтобы остаться. Ближний Восток не нужен Америке, по крайней мере той Америке Трампа, которая пытается взять верх в самом Вашингтоне. Но просто так выйти из ближневосточной ловушки невозможно. Штаты наломали там столько дров, что попытки переложить ответственность на других не срабатывают.
Да и на кого перекладывать? Вашингтон пытался сплотить арабские страны против Ирана, играя на страхе саудитов и разжигая суннито-шиитские противоречия. Но ничего не получилось: арабы понимают, что США рано или поздно уйдут из региона, а вот Иран всегда будет рядом. Трамп хотел примирить арабов с Израилем, рассчитывая откупиться от палестинцев, но лишь усугубил палестино-израильские противоречия. В итоге к концу десятых годов США сидят на Ближнем Востоке у разбитого корыта и не знают, как закончить ни афганскую авантюру, ни иранскую блокаду. Уходить все равно придется. Как потому, что их гонят, так и потому, что сами осознали бесперспективность прежнего курса.
В этом смысле убийство генерала Сулеймани Дональдом Трампом носило абсолютно внутриамериканский характер – Трамп настолько боялся оказаться в роли «слабака Картера» (при котором было в 1979 году захвачено посольство США в Тегеране) и проиграть выборы, что пошел на чрезвычайно авантюристический шаг. Убийство Сулеймани должно было показать американцам крутость Трампа и заодно продемонстрировать Тегерану его непреклонность.
С точки зрения американо-иранского противостояния ничего не изменилось. Иранцы и раньше отказывались от переговоров с Трампом до тех пор, пока он не ослабит санкции, иранцы и раньше расширяли свое влияние в Ираке за счет вытеснения американцев. Убив Сулеймани, Трамп не хотел спровоцировать иранцев на прямые атаки на США. Он просто хотел за их счет улучшить свое внутриполитическое положение. Безумное решение? Отчасти, да. Потому что он давал иранцам повод атаковать американцев по всему Ближнему Востоку. Что, в свою очередь, привело бы к необходимости ответного американского удара с риском соскальзывания в большую войну.
Что же остановило от нее? Три вещи.
Во-первых, Трамп не хочет войны с Ираном – и в Тегеране это понимают.
Во-вторых, Иран не хочет войны с США – и это понимают в Вашингтоне.
И, в-третьих – этой войны не хочет Россия. Которая является региональным союзником Ирана (по Сирии) и готова принять Иран в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС), что сделает наши страны уже соратниками по евразийской организации безопасности.
Россия вернулась на Ближний Восток, потому что она снова стала глобальной державой.
Но она пришла в регион не за войной. Сирийская кампания – это лишь форма возвращения. Наши интересы в регионе связаны с его умиротворением, а не дестабилизацией.
Восстановив единство и мир в Сирии, дружа с Египтом, наведя мосты с саудитами и Эмиратами, все плотнее координируясь с Турцией и сближаясь с Ираном, Владимир Путин демонстрирует умение России выступать важным и нужным партнером для всех региональных игроков. Не стравливая одного с другим, не играя на обострении противоречий, но выступая последовательно и доказывая свою надежность, Россия не просто заполняет вакуум, образующийся после ухода (не физического, а геополитического) американцев. Она становится тем удерживающим фактором, что не дает миру свалиться в новый Армагеддон.
Понятно, что ни президент Трамп, ни рахбар Хаменеи не хотят войны. Но иногда мир соскальзывает в катастрофу вопреки желанию правителей. Присутствие на Ближнем Востоке России исключает вероятность случайного начала беды: взрыв 3 января в Багдаде не станет повторением выстрелов 28 июня 1914-го в Сараево. И в этом главная польза не только России, но и всему миру.
