В ходе обсуждения законопроекта о виноградарстве и виноделии в Госдуме неожиданно всплыла тема советского прошлого. Речь зашла о том, что в СССР союзные республики развивали во многом за счет России и в ущерб ей. Но, став независимыми государствами, некоторые из них считают, что они либо мало получали от Москвы, либо вообще кормили ее. Современной России стоит извлечь урок из ошибок СССР.
Спикер Госдумы Вячеслав Володин упрекнул бывшие советские республики в неблагодарности. Повод ему дал депутат от КПРФ Николай Харитонов, при рассмотрении законопроекта о виноградарстве и виноделии напомнивший, что в советское время у страны были целые винодельческие регионы, такие как Грузия и Молдавия. Володин так прокомментировал слова Харитонова:
Новости партнеров
«Вот вы сказали – Грузия была в советское время… Вот надо было развивать Российскую Федерацию, а не Грузию. Вкладывали в Грузию, а сейчас, видите, они обижаются, что мало в них вкладывали… Отдавали последнее и им, и Прибалтике, и другим странам, последнее отдавали. Они жили-то лучше, а все ресурсы были у нас, а себя не развивали… И у нас секретари оттуда были, и министры иностранных дел оттуда были. А сейчас нас еще и обвиняют».
Понятно, чем вызвана реплика спикера: из той же Грузии и Прибалтики, а в последние годы и с Украины, периодически звучат не просто упреки, а чуть ли не требования возместить ущерб за годы «советской оккупации». Дескать, нас грабили, в нас мало вкладывали, мы больше отдавали в союзный бюджет, чем получали из него – в общем, дайте денег. Особенно сильны в подобных подсчетах прибалты, они выставляют счета на десятки миллиардов. Одна только Латвия оценивает свой ущерб в 300 миллиардов евро. Понятно, что это политические требования, не имеющие под собой никакого основания и никакой перспективы. Но тем не менее вопрос о том, кто кого кормил в советские годы до сих пор остается очень популярным как в России, так и на пространстве бывшего СССР. Притом что на него есть простой ответ.
Как ни считай, но по потреблению на душу населения выходит, что практически всех кормила Россия и Белоруссия. Почти по нулям была Украина, ну и еще больше зарабатывали, чем тратили, Азербайджан и Туркмения (за счет нефти и газа). Российские ресурсы распределялись по всем республикам, потому что из Москвы смотрели на страну как на единое целое и стремились как минимум выравнивать уровень жизни по всей стране. Конечно, это не получалось в полной мере. Прибалтика, например, жила богаче Средней Азии, Грузия – куда лучше, чем Белоруссия. Но в целом ресурсы распределялись от России к союзным республикам, а не наоборот.
Лозунги о несправедливом перераспределении национального дохода были одними из важнейших в деле развала СССР.
Сепаратисты в разных республиках говорили не только о том, что Москва не дает развиваться их прекрасной культуре, языку и вообще народу, но и красочно рассказывали, как богато заживет их страна, став независимой. «Швейцарией станем», – говорили на Кавказе. «Скандинавией!» – уверяли в Прибалтике.
Очень примечательно, что среди тех стран, кто был в авангарде позднесоветского сепаратизма, не было ни одной страны-донора. Литва, Латвия, Эстония, Грузия, Армения точно не относились к числу тех, кто отдавал больше, чем брал. Наивные надежды на богатую жизнь вне России разбились о реальность: сейчас разве что Эстония живет более-менее нормально. Грузия пытается списать свои проблемы на отделение Абхазии и Южной Осетии, но тогда почему из нее миллион человек уехали в Россию?
Литва потеряла еще больше, ее население за постсоветские годы сократилось на миллион, что для республики с населением в три с половиной миллиона более чем ощутимо (столь же массовый исход она переживала только в 20–30-е годы, то есть во время ее краткой независимости). Уровень жизни вырос только в тех странах, которые никуда особо не рвались: в Азербайджане, Казахстане и Туркмении. Но это опять-таки во многом за счет нефти и газа.
Новости партнеров
Те, кто понимает значение России, стремятся сохранить или возобновить связи с ней. Это не только никогда не уходившие и занимающиеся интеграцией в рамках Евразийского союза Белоруссия и Казахстан, но и Армения с Киргизией, Узбекистан с Таджикистаном, Молдавия. Трагическая судьба Украины связана как раз с самоубийственным желанием элиты оторвать страну от России. При этом все понимают, что на всех уровнях – историческом, культурном и экономическом – две страны составляют часть единого целого.
В России, кстати, призывы перестать кормить союзные республики тоже использовали для развала СССР. Притом что на референдуме весной 1991 года абсолютное большинство жителей РСФСР проголосовало за сохранение Союза, идея «скинуть нахлебников» многим казалась привлекательной. Беда в том, что СССР был формально федеративным, а по сути единым государством – Россией, замаскированной под союз республик. Россией, сложившейся в ходе своего исторического развития в тех границах и с теми народами, которые ее населяли на декабрь 1991-го. Поэтому выделить из нее собственно Россию было невозможно. Почему Донбасс и Киев не в России? Почему Северный Казахстан, освоенный и заселенный русскими, не в России? А куда девать миллион русских в Узбекистане?
Тем более что никаких независимых Грузий, Эстоний и Таджикистанов или никогда не существовало, или же их предшественники теряются в глубине веков. Все республики получили от России все: и сохранение своих народов, и их развитие. Не говоря уже об экономическом подъеме – Москва делала все для того, чтобы развивать окраины.
Отчасти это было за счет русских, но важно помнить: в ЦК не считали, что имеют дело с разными народами, а смотрели на всех как на часть одного большого, советского. Да, Прибалтике давали больше остальных, потому что они имели двадцатилетний опыт самостоятельного существования и строили из себя «обиженных». Но, развивая Узбекистан или Киргизию, Брежнев не разделял ташкентцев или фрунзенцев на русских и узбеков, русских и киргизов. Естественно, везде была местная специфика: где-то местные элиты были более националистически настроены, где-то меньше. Но Москва всегда следила за тем, чтобы они не слишком заигрывали с национализмом.
Применительно к России это привело к трагическим последствиям: умирание русской деревни было вызвано индустриализацией, экономической политикой как таковой и присущей ей урбанизацией, однако воспринималось русскими как пренебрежение именно к ним. Точно так же и затухание жизни в Нечерноземье, в Центральной, исторической России – русские теряли свои города и деревни. И при этом они видели или слышали, как богато живут грузинские крестьяне.
Советская власть практически никогда не была русофобской (за исключением своих самых первых десятилетий – когда перекос в сторону нацменьшинств был действительно огромным), но она боялась любого национализма. И русского в первую очередь.
Хотя русский национализм был единственным, что могло дать второе дыхание коммунистической идеологии. Он не был сепаратистским, а был просто чувством любви к Родине, ее истории, вере, культуре. Но в ЦК его боялись. И вместо того, чтобы в начале 70-х пойти по пути русификации марксизма-ленинизма, то есть сделать то, что потом китайцы сделали со своим маоизмом-коммунизмом, продолжали говорить только о советском народе. Неумение совместить русское и советское (от которого, естественно, тоже нельзя было отказываться в СССР) и стало главной причиной гибели СССР. В перестройку русские, увидев, что некоторые национальные провинции бунтуют, решили, что можно пожить и самим, своим домом. Хотя их домом была вся советская, то есть русская земля. Точно так же, как она была домом и для среднеазиатов с прибалтами.
Сейчас некоторые бывшие советские республики ищут свое место в мире. Прибалтика ушла в Европу ценой потери огромной части своего населения и нерешенного русского вопроса в Латвии и Эстонии. Но все остальные находятся в орбите России, как та же Грузия, постоянно заявляющая о своей обиде на Москву. И дело вовсе не в русском империализме или экспансионизме. Просто сложившиеся веками даже не связи, а общность судьбы невозможно разорвать просто так.
Новости партнеров
Именно поэтому Россия спокойно смотрит на будущее интеграционных процессов на постсоветском пространстве, не переставая при этом, конечно, противодействовать попыткам наших геополитических противников оторвать бывшие советские республики от России или даже выстроить из них заградительный вал. Россия рассчитывает не только на то, что естественные связи, исторический фундамент и геополитическое притяжение сделают свое дело. А чем сильнее будет Россия, тем сильнее будут и реинтеграционные процессы. Нет, Россия исходит еще и из того, что национальные элиты постсоветских республик сами будут заинтересованы в реинтеграции, понимая и то, что вместе с Россией быть куда выгоднее, чем без нее и тем более против нее.
Вот только интеграция в новых обстоятельствах будет идти уже на куда более выгодных для русского народа условиях.
