Сама жизнь в России устроена так, что без всяких решений чиновников оба этих института стали повседневной реальностью
Высокие чиновники обсуждают возможность легализации эвтаназии в России, а депутаты Госдумы предложили вернуть смертную казнь. Опросы показывают, что большинство граждан поддерживают обе идеи. Едва ли не впервые за долгое время власть и народ едины. Возникает вопрос: почему в обществе усилились мрачные макабрические настроения?
Подтверждением тому страстная, порожденная Госдумой дискуссия о новой категории граждан, которые стали жертвой Перестройки — по аналогии с жертвами политических репрессий с социальными льготами. Кстати, жертвами Перестройки, по опросу ВЦИОМ, себя считает четверть граждан, а желающих получить льготы по этой статье в полтора раза больше, что говорит об ироничном отношении населения к инициативам руководства.
Новости партнеров
Так вот, не надо нам изводить время и силы на дискуссии, возвращать ли смертную казнь и разрешать ли эвтаназию, ибо сама наша жизнь устроена так, что без всяких уложений оба этих института стали реальностью. Уровень здравоохранения в стране, которая гордится тем, что находится на шестом месте в мире по уровню ВВП (ППС), постыдно низкий. В пересчете на душу населения российское государство тратит на лечение своих граждан меньше, чем небогатая Румыния или наш партнер по БРИКС Бразилия.
Что уж говорить о богатых странах: Норвегия, которая, как и Россия, живет за счет кормилицы-нефти, тратит на жителя в 23 раза больше средств, чем мы. В России за 2020—2022 годы бюджетные расходы на медицину составят 2,9% ВВП. Это в 3-4 раза ниже, чем в странах «большой семерки». Впрочем, Запад, как мы установили, чахнет и загнивает, посему всяким англосаксам надо постоянно хворь выводить. Мы скрепами сильны и от духовности соками наливаемся.
Реформа здравоохранения довела пристойную для своего времени советскую медицину до чахоточного состояния. Сегодня в России пациентов зачастую пользуют так, что лечение похоже на эвтаназию, о чем говорят ненароком попавшие в захудалые провинциальные больницы иностранцы. Если серьезно, то рассуждать об эвтаназии нам рано, потому что у большинства россиян просто нет выбора. Прежде чем ставить вопрос об эвтаназии, надо научиться достойно жить и достойно лечить. Если власть при нынешнем состоянии здравоохранения и социального обеспечения потворствует подобным дискуссиям, это выглядит кощунственно.
Схожие мысли возникают относительно смертной казни. Слишком много странных убийств неудобных людей — Борис Немцов, Сергей Магнитский, Анна Политковская, Наталья Эстемирова, Юрий Щекочихин, Александр Литвиненко… Поверило ли общество в судебные вердикты? Не всегда убийство имеет политический подтекст. В 2017 году в СИЗО был убит исполнительный директор «Роскосмоса» Владимир Евдокимов. Следствие в тупике, скоро на инопланетян грешить начнут…
В российских тюрьмах в год умирает около четырех тысяч человек, то есть семь человек на тысячу заключенных, тогда как в среднем в Европе этот показатель равен 2,8. Число самоубийств в наших тюрьмах превышает 450 случаев в год, намного больше, чем в любой стране Европы. Таким образом, даже для случайно преступившего через закон человека родимая тюрьма — хождение по тонкому лезвию со смертельным риском.
Жестокость нашей власти — ее родимое несмываемое пятно. Государству значительно легче принять суровый закон, чем смягчить его, даже если очевидно, что пулеметная очередь приговоров рикошетом бьет по самому государству. Доля оправдательных вердиктов, которые выносят наши судьи, — 0,25%, в 40 раз меньше, чем в пик Большого террора при тиране Сталине. Не надо ныть! Как говорил Жеглов, наказания без вины не бывает.
Сколько раз президент прилюдно и убедительно говорил о том, что силовики разоряют и кошмарят бизнес. Убытки на сотни миллиардов! Последний раз — в мае по итогам «прямой линии» Путин дал поручение исключить применение статьи 210 УК РФ (Организация преступного сообщества) по экономическим делам против российского бизнеса. Срок — до 1 августа, но до сих пор поручение не исполнено. Запуганные коммерсанты тем временем сматывают удочки и сворачивают инвестиции. Доверие к силовым структурам и к суду находится на уровне абсолютного нуля.
Новости партнеров
Стоит ли удивляться мрачным умонастроениям, охватившим общество? Впечатление, будто оптимизм выветрился из нашей жизни. Сегодня только в желтом доме можно услышать песни вроде «Эх, хорошо в стране советской жить» или «Легко на сердце от песни веселой», которые пела страна. Теперь иные мотивы — «Я укрылся в подвале, я резал кожаные ремни, стянувшие слабую грудь». Но эти песни скоро попадут под запрет, ибо можно разглядеть вредную пропаганду…
Проще простого было бы объяснить унылое и даже обреченное настроение долгими экономическими невзгодами. Даже не долгими, а беспросветными, без огонька надежды. Мы ничего не понимаем в макроэкономике, но знаем, что Примаков за полгода после страшного кризиса поднял ВВП на 24%. Мы знаем, что нелепый Трамп разогрел экономику США так, как не удавалось ни одному умному президенту. Мы читали, что ленинский НЭП за считанные годы вернул страну на уровень процветающего 1913 года. Даже фашист Франко сделал экономику процветающей. Наше правительство не может. Так долго не может, что закрадывается ощущение, что не хочет. Чему же радоваться? Одно слово — вышка и крышка, в смысле эвтаназия…
Бизнес запуган. Теперь надо прижать к ногтю граждан. А то пошли разговорчики, что выросло непоротое поколение. Но это во вред молодежи. Потому как народ — это дети, без строгости на дурную дорожку, как у соседей случилось, потянет. Как еще объяснить запредельную тяжесть приговоров по «московским беспорядкам», которых вовсе не было.
Тенденция всеобщего ожесточения подкрепляется возведением заборов в информационном пространстве, под благим предлогом ограничить влияние иностранцев на неокрепшие умы. При этом не отменен стратегический курс на модернизацию и цифровую революцию. Но вся история государства Российского показывает, что наверстать технологическое отставание удавалось только в периоды открытости и сотрудничества с Западом. А закрытость, все равно в эпоху ли Николая I или Брежнева, неизбежно приводила к тяжелому поражению. Мы уважаем историю, как никакую из наук, так зачем же наступать на грабли?
И, как говорится, на посошок, еще одно предложение власти из того же кладбищенского ряда — реанимация вытрезвителей, которые в советскую эпоху служили негласным хранителем отечественного культурного кода. Это заведение — финальная и трагическая точка духовных скитаний русского человека, который пытаясь найти внутреннюю гармонию, мечется между трезвостью и пьянством и, в силу фатальной склонности к крайностям, завершает их в темном и трагическом помутнении. Наш вытрезвитель — свойственник иностранной эвтаназии…
