Когда на излете XX века президент России Борис Ельцин еще даже не предполагал, что произнесет сакральное «я устал, я ухожу», Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) выяснил, что россияне не прочь были увидеть во главе государства личность типажа Петра Первого, Глеба Жеглова или Штирлица. Результаты аналогичного исследования холдинга «Ромир» не слишком отличились от «вциомовских» — к лидерам Жеглову и Штирлицу в этой версии добавился маршал Жуков.
Таким образом, констатировали тогдашние социологи, в большинстве своем россияне готовы были видеть в качестве рулевого не заботливого руководителя, а агрессивного лидера, надеясь, что его сила и жесткость помогут установить порядок в России».
Новости партнеров
Вскоре после этого на пост президента России был назначен, а потом и переизбран выходец из силовых структур, разведчик Владимир Путин. И практически сразу в глазах народа его образ начал трансформироваться.
— Если изначально, — констатировал директор Института прикладных политических исследований Григорий Добромелов, — он воспринимался исключительно как преемник Бориса Ельцина, как единственный вариант в отсутствие других альтернатив, то буквально через год главным мотивом в его обсуждении стала фраза «он нам нравится». И любовь сложившегося тогда «ядерного» электората Путина сохраняется до сих пор.
— Неужели заоблачные рейтинги, которыми сейчас периодически оперируют провластные политологи, это не вымысел, а реальность? И, перефразируя известного поэта, ничто президента не может вышибить из седла?
— На самом деле у президента рейтинг народного доверия не превышает уровня 40−50%. «Заоблачные» рейтинги появились после Крыма, однако «крымская весна» — это, по сути, одна из ситуативных коалиций, которые президент умеет организовывать хорошо. В начале его правления это было укрепление вертикали власти и борьба с терроризмом. В середине правления это были нацпроекты и некоторое развитие экономики. Потом — Олимпиада в Сочи, Крым и Чемпионат мира по футболу.
Однако электорат президента весьма эклектичен по своей структуре, он объединяет в себе крайне разнородные идеологически и ценностно социальные группы. И для того, чтобы возникшее в 2014 году мощное объединение вокруг его фигуры, нужен какой-то сверхмощный мегапроект. Которого сейчас ни сам президент, ни его администрация не предлагают. И в итоге от мощного «айсберга» президентского электората стали откалываться разные группы, которым больше нет необходимости видеть в Путине единого лидера. Таким образом сейчас число его сторонников практически свелось к минимальной отметке в 40%.
— А может он уйти ниже? И при каких условиях?
— Ниже рейтинг вряд ли уйдет, для этого должно случиться какое-то уж совершенно невероятное разочарование во власти, что фактически будет означать предреволюционное состояние страны. Потому что это как раз тот самый «ядерный» электорат глубинных патриотов и патерналистов, доверяющих любому лидеру страны. Как показывают исследования, за последние 30 лет он настойчиво мигрирует из избирательной кампании в кампанию. Неважно, Ельцин это, Путин, «Отечество — вся Россия» в 1999 году, «Наш дом Россия», «Единая Россия» или Медведев. Но, повторюсь, сейчас это абсолютный минимум.
Новости партнеров
— Может ли тогда Владимир Путин, в отсутствие консолидирующих мегапроектов, в один прекрасный момент въехать, условно говоря, на белом коне на Красную площадь и торжественно объявить — пенсионная реформа, повышение возраста выхода на пенсию было тотальной ошибкой, поэтому я отменяю все принятые в последние годы решения и издаю указ о возвращении старых правил начисления пенсий по возрасту?
— Это абсолютно фантастический сценарий, который невозможен даже в теории. Президент на это не пойдет по своему психотипу, так как это неэффективная, с его точки зрения, повестка дня. Кроме того, любой руководитель, находясь долгое время на своем посту, становится зависим даже не от ближайшего окружения, а от сложившейся бюрократической системы. В которой установлен определенный регламент работы с информацией, присутствуют некие обязательства, обиды, обещания, поощрения и так далее. И в этом плане Владимир Путин ничем от любых других руководителей не отличается.
В этих словах эксперта видится определенный резон. Только в недрах такой системы могут рождаться, а затем претвориться в жизнь проекты, типа пенсионной реформы, изначально служащие совсем не тем целям, которые декларировались разработчиками.
И речь тут идет не только о пенсионной реформе, повышении налога на добавленную стоимость и заметном усилении остального налогового бремени.
Например, политолог Руслан Осташко задался вопросом — а с чего бы это «правая рука президента» Дмитрий Медведев, совсем недавно рьяно обосновывавший пенсионную реформу и необходимость повышения возраста выхода на пенсию тем, что надо подужаться и поработать на благо страны, вдруг стал пропагандировать идею о четырехдневной рабочей неделе?
«Федерация независимых профсоюзов России (ФНПР) направила в Минтруд проект перехода на четырехдневную рабочую неделю. Ранее об этом же говорил Медведев. Якобы технологии позволяют и все такое… Нафига тогда было тогда заставлять людей работать до пенсии на 5 лет дольше?!», — написал он на своей личной странице в «Твиттере».
Его поддержал экономист Владислав Жуковский, заявив СМИ, что пенсионная реформа не является никакой системной структурной реформой, это просто-напросто узаконенный лохотрон по добровольно-принудительному отъему денег у населения.
По его словам, это было ясно с самого начала обсуждения этого шага. О лживости посыла писали в Академии наук (не потому ли разогнали? — ред.), рассуждали макроэкономисты, эксперты Московского экономического форума и даже депутаты на круглых столах в Госдуме.
Новости партнеров
— Последние политические решения — не только ненавидимая народом пенсионная реформа, но и непрерывный поток все новых и новых поборов, и остальные новации — по сути, представляют собой стремление государства залезть в карманы народа. Естественно, не без ведома главы этого самого государства, — констатировал член КПРФ, политик, общественный деятель Вячеслав Тетёкин. — На фоне того, что доходы населения падают несколько лет подряд, именно эти решения и стали символами растущего народного негодования.
— Некоторые политологи считают, что Путин перестает быть тотально значимой политической фигурой, поскольку он не пользуется безоговорочной поддержкой всех россиян, число его «ядерных» сторонников не превышает 40−50%. Можно ли считать, что пенсионная реформа со временем станет тем самым мегапроектом, который консолидирует все антипрезидентские настроения в единый монолит, способный склонить чашу весов к смене политического курса?
— При всем значении личности в истории уместно вспомнить известное философское высказывание о том, что любой человек — скорее, ярлык на теле всемирной истории, обозначающий ту или иную государственную тенденцию. Так что я бы говорил не о падении популярности самого Путина, а о том, что правящая олигархически-бюрократическая верхушка, которую олицетворяет президент, поставила страну на грань национальной катастрофы. Об этом надо говорить смело, потому что, куда ни ткни, всюду развал — в промышленности, в образовании, в науке. Народ понимает, что страна сыплется в пропасть, и это вызывает естественное негодование, которое ассоциируется, естественно, с главой государства. Но вина лежит также и на всей правящей группировке, на тех 100−120 семьях, которые оседлали нашу экономику.
На фоне учащающихся разговоров о грядущей революции следует отметить, что сухой хворост для пожара уже накоплен в достаточном количестве. Не хватает только искры, которая подожгла бы эту кучу. Сама пенсионная реформа таким детонатором социального взрыва не стала, но ситуация накалилась настолько, что любой, даже самый малозначительный повод, к тому приведет. Именно поэтому власть отработала назад в Екатеринбурге, в ходе конфликта вокруг строительства храма в сквере. Именно поэтому власть отработала назад и в вопросе строительства мусорного полигона в Шиесе Архангельской области. Именно поэтому власть очень умеренно ведет себя в ходе последних московских конфликтов.
— Умеренно?
— Мы говорим о жестокости со стороны полиции, но могу сказать, что это еще далеко не предел с точки зрения репрессивных возможностей государства. Но тем не менее, повторюсь, власть ведет себя сдержанно, поскольку понимает, что перегиб палки здесь и может стать тем самым детонатором.
Где и когда он все-таки сработает, ни один политолог сейчас не возьмется предсказать. Но как тут не вспомнить, что еще в 1916 году Владимир Ленин говорил — «наше поколение революции не увидит». Однако буквально через полгода после этого трехсотлетняя монархия слетела. А спустя еще полгода вслед за ней слетела и буржуазная республика во главе с Временным правительством. То же самое сейчас и у нас, все предпосылки заложены: в «верхах» происходит поножовщина, башни Кремля лупят друг по другу изо всех орудий. Совершенно ясно, что прежняя модель управления государством потеряла свою актуальность.
