Прошло пять лет с того памятного дня, когда 2 июня 2014 года штурмовик вооружённых сил Украины нанёс удар по зданию Луганской облгосадминисрации. Это не был первый эпизод применения авиации в гражданской войне в Донбассе. Боевые самолёты проходили на низких высотах и преодолевали звуковой барьер над жилыми кварталами городов, запугивая население.
Вертолёты оказывали огневую поддержку украинским войскам в ходе первого неудачного штурма ополчением Донецкого аэропорта. Но авиаудар средь бела дня по административному зданию в центре города был явным пересечением «красной линии», потому и его эмоциональное воздействие оказалось предельно сильным.
Новости партнеров
Данный случай невозможно отнести к эксцессам, которые случаются во время боевых действий. Это не было случайной атакой гражданской цели или ошибкой пилота. Удар наносился целенаправленно, и это был террористический удар. Задачей пилота было показать восставшим жителям Донбасса, что на неподконтрольной киевским властям территории нет запретных целей и что Киев будет применять против Донбасса весь спектр доступных ему вооружений. Именно против Донбасса, а не против ополчения. Против гражданских лиц, которым Украина организовала блокаду, пытаясь заморить мятежный регион голодом, против детей, которым Порошенко пообещал подвалы вместо школ, против пенсионеров, которым заблокировали выплату пенсий.
Киевские «стратеги» применяли авиацию, в первую очередь, как оружие террора. Но и её роль в боевых действиях нельзя недооценивать. Не случайно во всех гражданских конфликтах последнего времени, разгоравшихся при прямой поддержке США и коллективного Запада, Вашингтон стремился лишить законное правительство возможности использовать авиацию. Лишившись превосходства в воздухе правительство рано или поздно проигрывало войну. Даже упорно сопротивлявшийся Асад находился на грани поражения, от которого его спасла российская авиационная группировка. Вернув сирийцам власть над их небом (под прикрытием ВКС России возобновили активность и ВВС САА) Россия позволила Дамаску переломить ход военных действий, превратив поражение в победу.
Если же мятежникам не удавалось сломить сопротивление правительственных сил, даже лишённых авиаподдержки, США и их союзники по НАТО сами начинали воздушное наступление против правительства, окончательно меняя баланс сил в конфликте. Так было в Югославии, в Ливии, к этому шло дело и в Сирии, где прямую агрессию Запада предотвратило развёртывание ВКС.
Украинская армия обладала слишком явным количественным и техническим превосходством над ополчением, а сам конфликт слишком долго находится в подмороженном минскими соглашениями состоянии. Благодаря этому короткий эпизод участия украинской авиации в боевых действиях сейчас полузабыт, а важность его недооценена. Тем не менее, необходимо заметить, что и первые победы ополчения, поддержанного «отпускниками», и заморозка конфликта стали возможны только после того, как небо удалось очистить от ВВС ВСУ.
Более того, была предпринята как минимум одна попытка, нейтрализовать действие систем ПВО, обеспечивавших интересы ополчения. Я имею в виду совместную провокацию Украины и Запада, уничтоживших малайзийский «Боинг» над Донбассом, и обвинивших в этом ополчение, а косвенно и Россию. Падение «Боинга» стало поводом для введения антироссийских санкций, поэтому из фокуса общественного внимания исчезла непосредственная задача, решавшаяся, но нерешённая организаторами провокации. А она заключалась в том, чтобы скомпрометировать ПВО ополчения, безусловно организованное не без помощи России, и открыть небо для украинской боевой авиации.
Падение «Боинга» произошло 17 июля, как раз в разгар первой активной фазы боёв в Донбассе, в критический момент, когда решалась судьба всей кампании. Произошло оно после череды крупных успехов прикрывавшей ополченцев ПВО, сбивших около десятка боевых самолётов, примерно такое же количество вертолётов и военно-транспортный борт, доставлявший в аэропорт Донецка роту десантников. Потеря авиационной поддержки предопределила падение Донецкого и Луганского аэропортов, которые долгое время, рассматривались Киевом в качестве баз для организации штурма соответствующих городов. Пока действовали воздушные мосты, Киев мог сосредоточить в аэропортах и обеспечить всем необходимым любое количество войск, необходимое для штурма. Кстати, именно так использовался аэропорт Краматорска (который ополчению так и не удалось захватить) при штурме Славянска ВСУ. Способность Киева оперативно подбрасывать подкрепления и боеприпасы, обесценила все тактические успехи ополчения на первом этапе обороны.
Организация сентябрьских и августовских котлов также была бы невозможна, если бы сохранялось господство в воздухе украинской авиации. Контроль над небом парализовал бы манёвр силами и поддерживавшую ополчение артиллерию. В свою очередь украинские войска не теряли бы контакта с тылом.
Новости партнеров
Таким образом, борьба за небо, стала важнейшим, хоть до сих пор и недооценённым этапом борьбы за Донбасс. Украинские власти, украинская армия и украинское общество покрыли себя в ходе этого этапа гражданской войны вечным позором. Военные преступники в костюмах отдавали приказы о нанесении террористических ударов по заведомо гражданским целям, военные преступники в мундирах эти приказы выполняли, причём пилоты не скрывали, что бомбят гражданские объекты за деньги. Они знали, что не родину защищают, а выполняют роль наёмников в чужой грязной игре. Но возможность чуть-чуть подзаработать подавила совесть. Украинское же общество лицемерно рассуждало о «взорвавшихся кондиционерах» и потешалось над кадрами разорванных в клочья женщин, утверждая, что армия борется с «российской агрессией».
Когда жилые массивы обстреливает артиллерия, то расчёты орудий и миномётов могут оправдываться тем, что не видят куда стреляют. Мол, поступил приказ со ссылкой на данные разведки, а кто и что напутал в координатах проверить невозможно. Но пилот штурмовика прекрасно видит по кому применяет НУРСы и бомбы. Он не может оправдаться «неведением». Наверное, потому артиллеристам и не доплачивают за каждый выстрел, как платили лётчикам за каждый вылет.
Россия параллельно боролась с Западом на политическом и дипломатическом поприще, нейтрализуя его провокации прозрачными намёками и демонстрациями. Последнее слово и в этом отношении осталось за Москвой и Донбассом. Когда после падения малайзийского «Боинга», на фоне антироссийской истерики в западных СМИ, украинская авиация сделала попытку вернуться в небо Донбасса, ополченцы продемонстрировали аэродром, на котором среди нескольких самолётов малой авиации находился и один штурмовик (по официальной версии — отремонтировали сбитый), а российские СМИ не исключили, что теперь ополчение, которое к тому моменту уже «отремонтировало» несколько сотен танков, боевых бронированных машин и артиллерийских комплексов, может «отремонтировать» и несколько десятков боевых самолётов. Ну а научить шахтёра летать и вовсе не проблема.
На Западе намёк поняли и тема возвращения ВВС ВСУ в небо Донбасса закрылась навсегда. Жизни пассажиров и экипажа малайзийского «Боинга» были принесены западными провокаторами в жертву зря.
Но, хоть авиация ВСУ небо Донбасса покинула, военные преступники на земле остались. За те пять лет, что прошло с памятного авиаудара по Луганску их количество только выросло. В их числе не только генералы, планировавшие использование армии против собственного народа и не только лётчики-наёмники, одними их первых начавшие войну. В их числе и артиллеристы, и танкисты, и пехотинцы, и десантники, и «добровольцы», и «волонтёры». А сейчас они пополняются за счёт президента Зеленского и его команды. Не они начали эту войну, но они её продолжают. Как и Порошенко, они её не остановили и теперь несут ответственность за всю кровь, не только ту, которая ещё прольётся, но и ту, которая пролилась. В том числе и за авиаудар по Луганску 2 июня 2014 года.
