Группировки российской элиты занялись переделом сфер влияния
Только 33% россиян испытывают удовлетворение от арестов высокопоставленных чиновников. Еще у 14% это вызывает раздражение, а 40% не испытывают никаких особых чувств. Об этом сообщают «Ведомости» со ссылкой на опрос «Левада-центра».
По данным «Левады», интерес граждан к подобным событиям ощутимо снижается.
Новости партнеров
Так, за арестом в феврале 2019-го сенатора от Карачаево-Черкесии Рауфа Арашукова и его отца Рауля Арашукова «внимательно следили» 17% респондентов. Задержание в марте бывшего министра по делам открытого правительства Михаила Абызова и экс-полпреда президента на Дальнем Востоке Виктора Ишаева вызвало пристальный интерес лишь у 9% опрошенных. И только 25% сограждан посчитали эти аресты проявлением серьезной борьбы с коррупцией.
Эффективность антикоррупционной пиар-риторики крайне низкая, считает директор «Левада-центра» Лев Гудков. Удовлетворение от арестов испытывают в основном пожилые малообразованные люди. «Массовое сознание задето ощущением несправедливости, потому каждый арест воспринимается с чувством мстительного удовлетворения», — полагает социолог.
По его мнению, громкие аресты воспринимаются не как борьба с коррупцией, а как разборки между кланами. То есть, как драка «башен Кремля» между собой. И это похоже на правду.
По мнению аналитиков, проблема № 1 для Кремля — транзит власти в 2024 году, и падение рейтинга Владимира Путина, которое пока не поддается лечению. С проблемой транзита связано сокращение кормовой базы элиты. Сейчас вокруг Путина консолидируются люди, к которым должен перейти контроль над страной в 2024 году. Их аппетиты установились, должны и дальше обеспечиваться.
Однако экономика России темпами роста не блещет. Да, Росстат после показательной порки — смены руководства в конце 2018-го — из кожи вон лезет, чтобы доказать, что жизнь налаживается. В феврале, напомним, статистическое ведомство сообщило о рекордном росте ВВП за шесть лет. Согласно новой оценке, в 2018 году экономика РФ выросла на 2,3% — это максимальное значение с «докрымского» 2012 года.
Но лукавые выкладки на хлеб не намажешь. Об этом говорит ситуация с бедностью. 14 февраля вице-премьер Татьяна Голикова заявила, что самым проблемным регионом является Республика Тыва, где за чертой бедности 41,5% жителей. Голикова назвала такой уровень беспрецедентным.
Рецепт выживания элиты в такой ситуации — заклевать слабейшего. Именно поэтому начинается зачистка наиболее разжиревших представителей региональных элит, которые кормятся от федерального пирога.
Новости партнеров
Но дело не только в этом. Кремль предпринимает отчаянные меры по удержанию рейтинга, и хороший рычаг для этого — повышение лояльности различных элитных групп. Все громкие дела последнего времени, включая дело режиссера Кирилла Серебрянникова и основателя Baring Vostok Майкла Калви — не про то, что они воруют. Это еще и про другое — про то, что каждый из них, на своем участке, пытался дестабилизировать какой-то сегмент нынешней системы.
Скажем, Абызов — это либеральная оппозиция, Арашуковы — кавказские кланы, Ишаев — игра против команды полпреда президента в регионе. Элиты эти сигналы прекрасно понимают — им преподают урок.
Как меняется расклад внутри элиты, как это может повлиять на судьбу России?
— В России наиболее значимые проблемы, с точки зрения общества, — это неэффективность власти, ее несправедливость и коррупционность, — отмечает секретарь ЦК КПРФ, доктор политических наук Сергей Обухов. — Причем, коррупция в России пронизывает все сферы жизни. И отдельная тема, почему преодолеть ее до конца нельзя — можно лишь ограничивать разными методами.
Запрос на решение этих проблем в обществе колоссальный. Но в отношении показательных порок — арестов высокопоставленных чиновников — граждане понимают: это не системная борьба, а использование удобного предлога для сведения счетов между элитными группировками.
Замечу, коррупция в России — это вообще способ существования нынешней власти. И тут главенствует принцип: каждый сверчок знай свой шесток. Именно поэтому абстрактная баба Маня, вынесшая из магазина три банки консервов, может получить пять лет колонии. И немногим больше может получить экс-губернатор, обвиняемый в хищении средств на 1,5 млрд. рублей.
Граждане все это видят — такие ситуативные решения. И понимают, что на всех представителей элиты лежат папочки с личными делами. Спецслужбы у нас над этим работают, а пустить ли в ход папочку или придержать — решает соответствующий уровень руководства.
Когда папочки лежат на всех, и все на крючке — выбор всегда произволен, в зависимости от конъюнктуры.
Новости партнеров
— Почему в последнее время папочки пускаются в дело все чаще?
— Арашукова и Абызова арестовали не за то, что они воровали. А за то, что их действия могли привести к дестабилизации системы.
Сверчок должен знать свой шесток: воровать в определенных пределах, сидеть тихо и делиться с вышестоящей инстанцией — оперуполномоченный с половником, вице-губернатор с губернатором, начальник департамента с главой ведомства.
Именно поэтому громкие аресты вызывают раздражение граждан: потому что это — неправда, это не борьба с коррупцией. Слава богу, конечно, что хотя бы кого-то привлекли и наказали. Но нет неотвратимости наказания как принципа — по всей путинской вертикали.
В нашем сословном обществе, замечу, разрешено воровать всем — но ровно столько, сколько положено. Рабочий может вывезти трубу с завода, авиамеханик с аэродрома может вынести технический спирт. А вот глава некоммерческого пенсионного фонда может уволочь активы фонда и уехать в Лондон — и ничего ему за это не будет.
Так происходит, потому что это — система. И про «подвиги» многих представителей элиты мы узнаем, только когда происходит очередная зачистка — неважно, на региональном уровне или федеральном.
— Арест сенатора Арашукова прямо в Совете Федерации многими был расценен как сигнал, что в элите резко усилились позиции силовиков. Как в реальности изменился внутриэлитный расклад?
— Я согласен с тем, что силовики стали более самостоятельными. Но мы также видим, что идет зачистка в рядах самих силовиков. Так, в конце апреля был задержан на своем рабочем месте на Лубянке начальник управления «К» Службы экономической безопасности ФСБ полковник Кирилл Черкалин, подозреваемый в получении многомиллионных взяток.
Кремль, я считаю, демонстрирует таким способом готовность чистить все элитные группы — чтобы все боялись. Но люди видят ситуативность этих разборок, и пресытились ими. Уже взяты под стражу несколько губернаторов, два министра. Наверное, если теперь арестуют вице-премьера или премьера — это будет иметь эффект новизны, но никак иначе.
— Разборки между элитными группировками влияют на судьбу России?
— Здесь нужно помнить европейский опыт. Он показывает, что борьба с коррупцией — это еще и удобный повод для слома политической системы или ее трансформации. Например, такой трансформацией стала в Италии борьба за чистые руки политиков в 1980-е. В результате все партии, которые создавали послевоенную Италию, и уходили корнями в движение Сопротивления, перестали существовать.
Просто так легче управлять обществом — когда партии без корней, политики без истории — возникли на волне и канули в Лету.
И я не исключаю: если в России будет принято решение о сломе политической системы, это будет сделано по итальянскому сценарию.
— Теорию, что российская элита носит клановый характер, можно подвергнуть сомнению, — считает депутат Госдумы третьего и четвертого созывов, полковник в отставке Виктор Алкснис. — На мой взгляд, ситуация выглядит так: есть ближний круг президента Владимира Путина, люди, входящие в него, относятся к неприкосновенным. Любые факты, свидетельствующие о коррупционности этого круга лиц, не будут иметь никакого значения, и не приведут к последствиям.
Нет смысла ждать, что Путин поступит по примеру сингапурского премьера Ли Куан Ю, который коррупцию поборол в кратчайшие сроки. Ли Куан Ю, напомню, говорил, что для этого нужно очень немногое — быть готовым посадить за решетку своих друзей и родственников.
Так вот, в России сингапурский сценарий исключен. И потому есть Путин и его круг, а внизу — прочие элитные группировки. Эти группировки ведут между собой борьбу с целью попасть в ближнее окружение Путина, и получить статус неприкосновенных.
При этом Путин и его окружение понимают: «глубинному народу» надо периодически демонстрировать, что царь-батюшка все видит, и взяточников карает. Потому периодически, с разрешения президента, те или иные люди начинают привлекаться к ответственности.
Но основная часть элитариев наказания избегают. Путин отдает себе отчет: если он и впрямь возьмется выкорчевывать коррупцию, он тут останется без какой-либо поддержки со стороны российской элиты. Потому что там, в нашей элите, можно — на мой взгляд — сажать если не всех, то большинство. Почти все российские элитарии имеют незаконные доходы, либо получили активы в процессе приватизации.
Поэтому борьба с коррупцией в России — это имитация. А имитация — основной способ государственного управления в нашей стране.
