Отдельные места в автобусах, обособленные туалеты, школы только для белых или черных — еще в 1960-е это было в США обычным делом. Официально расовой сегрегации давно нет. Но и сейчас многие белые и темнокожие американцы живут, практически не пересекаясь друг с другом.
«У вас есть белые? Зовите их сюда»
Новости партнеров
«Сегрегация в американских школах сейчас почти такая же, как и в 1960-е» — с таким провокационным заголовком вышел американский журнал Newsweek. В качестве примера журналисты приводят город Шарлотт в штате Северная Каролина. Специалисты провели исследование, в результате которого вывели формулу: в школах, где учатся представители среднего класса, большинство — белые. А среди малоимущих преобладают черные. Считается, что темнокожие ученики показывают куда более низкие результаты в учебе.
Как рассказала РИА Новости москвичка Марина, которая вместе с семьей долгие годы жила в Шарлотте, в престижной частной школе вместе с ее сыном учились всего два-три афроамериканца. Похожая ситуация наблюдалась и в фирмах. «Порой проблема в том, что белые и черные не всегда понимают язык друг друга. Мой муж тогда работал в одной компании в Северной Каролине. Шарлотт — такой довольно богатый, «белый» город, его еще называют вторым после Нью-Йорка городом банков и церквей. Так вот, менеджер, звонившая из Нью-Йорка, могла спокойно сказать: «Я вас не понимаю, у вас в офисе вообще есть белые? Дайте им, пожалуйста, трубку», — вспоминает 50-летняя россиянка.
Марина добавляет, что в дни национальных праздников горожане вывешивали не флаг США, а флаг Конфедерации — он считается символом южных штатов и для многих чернокожих ассоциируется с проявлениями расизма.
Те белые американцы, кто не желает смешиваться с представителями других рас, предпочитают селиться на обособленных территориях. Им помогают законы о местном самоуправлении. «В районе, где мы жили, дома стоили от 350 тысяч долларов. Там вообще не селили черных. Исключение сделали для одного баскетболиста. Провели общее собрание, на котором ему разрешили купить особняк стоимостью миллион долларов с домом для прислуги», — отмечает Марина.
За красную линию не селить
Рабство во всех штатах запретили в 1865 году. Афроамериканцы официально получили свободу, но именно тогда и началась политика сегрегации. Белые американцы старались всячески оградить себя от присутствия ставших вольными черных.
В стране появились изолированные залы ожидания для цветных, отдельные общественные туалеты, кафе и рестораны. С образованием была похожая ситуация. Белые ходили в свои школы и университеты. И постепенно открывались высшие учебные заведения для черных. Большинство из них расположено на юге, старейшие вузы — Чейнийский университет Пенсильвании и Университет имени Линкольна. Считалось, что уровень преподавания в этих учебных заведениях, мягко говоря, невысокий. Несмотря на то что в перечне обязательных дисциплин были как гуманитарные, так и точные науки, основной упор делали на предметы, связанные с сельским хозяйством. Большое внимание уделяли спорту.
Новости партнеров
К сегодняшнему дню ситуация изменилась. Но, как показали акции протеста, вспыхнувшие в 2016 году, расовый вопрос — по-прежнему одна из самых острых социальных тем. Больше всего с этнической напряженностью ассоциировались Балтимор и Фергюсон. Де-факто жители этих городов сегрегированы. И виной этому зачастую — «невидимая рука рынка».
Для полной интеграции, советуют эксперты, половине афроамериканцев следовало бы сменить место жительства. Ведь расовая сегрегация тесно связана с социоэкономической: темнокожие живут преимущественно в бедных районах.
Во многом это объясняется политикой, которую многие годы проводили американские власти. В 1930-е правительство США запрещало чернокожим приобретать недвижимость в некоторых районах. Помимо этого, афроамериканцам регулярно отказывали в ипотеке. Так разрастались преимущественно черные районы с бедным населением. Места, где проживали темнокожие, отмечали красным цветом, поэтому в США их прозвали «красной чертой».
Такая политика сохранялась вплоть до 1960-х. После этого ее объявили вне закона, однако определенная дискриминация в предоставлении той же ипотеки сохраняется и по сей день. Речь идет не только о выделении кредитов на новые дома и квартиры. Доступ к жилью могут ограничивать и жилищные контракты.
Риелторы используют ситуацию с выгодой для себя. Так, например, наличие белых семей в районе может серьезно увеличить стоимость жилья. Если же там появляется все больше афроамериканских пар с детьми, цена начинает падать.
Неудивительно, что происходящее вызвало у темнокожих американцев ответную негативную реакцию — они тоже стремятся оградиться. «Раньше белые запрещали черным пользоваться теми же фонтанчиками для питья, что и они. Сейчас же нет никакой разницы между апологетом расовой сегрегации Джимом Кроу и афроамериканским профессором, утверждающим, что сегрегация «только для черных» — это хорошо», — отметил известный активист Харас Купер.
Сегрегация наоборот
Наиболее отчетливо сегрегация проявляется в образовании. Так, черные сетуют на довольно прохладное отношение к ним профессоров в традиционных вузах. Они недовольны и количеством грантов на обучение — белые получают их чаще. К слову, исторические «черные университеты» сейчас принимают студентов с любым оттенком кожи, но учатся там по-прежнему афроамериканцы.
Новости партнеров
Внимание к этой тенденции привлек журнал American Thinker, когда рассказал о происходящем в Нью-Йоркском университете. Публикация вызвала скандал. Выяснилось, что афроамериканцы потребовали выделить целый этаж здания в южном квартале студгородка Southern Superblock только для учащихся, «чей цвет кожи отличается от белого».
Схожая ситуация — и в университете города Оберлин (штат Огайо), где студенты также захотели «безопасные места для чернокожих». А частный гуманитарный университет города Джексонвиль в Иллинойсе отстаивал право проводить некоторые занятия «исключительно для черных». В Университете Миссури потребовали «создать зону психологической разгрузки только для чернокожих студентов». Белых учащихся просили покинуть это помещение и встречаться в каком-нибудь другом месте.
В 2017 году цветные студенты Гарварда решили провести отдельный выпускной вечер. По их словам, это делалось для того, чтобы «привлечь внимание к тем трудностям и психологическим проблемам, которые им приходилось преодолевать в процессе учебы». Подобную инициативу поддержали многие активисты. Среди них исследователь по имени Кортни Вудс. Он заявил, что в Гарварде, «основанном как образовательное учреждение для обучения растущих империалистических лидеров, сохранились пережитки рабства, расизма и колонизации».
«Если бы на его месте был белый…»
Но самыми массовыми стали протесты, связанные с обвинением полицейских в предвзятости. Движение Black lives matter («Жизни черных имеют значение») приобрело размах в 2014 году. Тогда после гибели двух афроамериканцев Майкла Брауна и Эрика Гарнера (один из них вначале пытался скрыться, другой — отказался подчиниться и позволить надеть на себя наручники) по стране прошли многочисленные демонстрации. Оба случая разбирали жюри присяжных, в действиях полицейских не нашли состава преступления. Это возмутило многих граждан страны.
«Моего сына застрелили только из-за того, что он черный. А ведь он учился в университете, подавал большие надежды. Он нечаянно захлопнул дверь машины, оставив внутри ключи. Попытался открыть автомобиль с помощью отмычки. Полицейские, увидев его, сразу же решили, что он пытается ее угнать. Если бы на его месте был белый, то ему бы просто помогли открыть дверь», — рассказала одна из основательниц движения за права чернокожего населения Америки в городе Олбани, штат Нью-Йорк.
По словам 60-летней женщины, правила, существующие для белых, не распространяются на черных. Именно поэтому афроамериканцы объединяются, чтобы противостоять дискриминации. И в сознании многих глубоко укореняется образ полицейских-расистов, ищущих любой повод привязаться к невиновным темнокожим. Отсюда недоверие цветных к стражам порядка.
Впрочем, действиям полицейских тоже находят объяснение. Согласно статистике, темнокожие ответственны за половину всех убийств и ограблений в стране. А ведь они составляют только 12 процентов населения. И о причинах данного явления в Соединенных Штатах идут горячие дискуссии. Правильных механизмов решения этой проблемы, очевидно, еще не выработано.
