В минувшее воскресенье завершилась 24-я международная конференция по климату под эгидой ООН (COP24), проходившая в польском городе Катовице. Форум длился две недели. Изначально предполагалось, что он завершится в пятницу, однако участникам пришлось задержаться и поработать в выходные – к намеченному сроку так и не был согласован итоговый документ.
Проблемы с итоговыми документами крупных международных мероприятий в последнее время стали обычным делом. Вспомнить хотя бы саммит АТЭС в Папуа – Новой Гвинее или встречу «Большой двадцатки» в Буэнос-Айресе.
Новости партнеров
Эпоха глобального консенсуса подошла к концу. На смену ей приходит эра новой международной конкуренции – геополитической, экономической и индустриально-технологической. С прежним «открытым» миром, управляемым наднациональными технократами, можно смело попрощаться. Как и с большинством догм этого мира.
Среди таких догм особое место занимает учение о глобальном антропогенном изменении климата. Международные организации, СМИ, университеты и многие политики говорят о таком изменении как о «научно доказанном факте».
Якобы углекислый газ, выделяемый при сгорании ископаемого топлива, настолько повышает естественную концентрацию двуокиси углерода в атмосфере, что это приводит к парниковому эффекту, так что общеземная температура медленно, но уверенно растет.
Это, в свою очередь, приводит к таянию полярных шапок, подъему уровня Мирового океана, опустыниванию земель, ураганам, наводнениям, лесным пожарам и прочим катаклизмам. Со временем, как утверждают сторонники этой теории, человечество попросту уничтожит среду своего обитания. Если, конечно, не предпринять немедленных мер.
Такие меры были прописаны сначала в рамочной конвенции ООН об изменении климата, принятой в 1992 году, затем в дополнительном документе к этой конвенции, подписанном в Киото в 1997-м и получившем название Киотский протокол. В 2015 году на смену ему пришло Парижское соглашение по климату.
В качестве основной цели Парижского соглашения декларируется сдерживание роста глобальной температуры на протяжении XXI века в рамках 2 градусов Цельсия по сравнению с доиндустриальной эпохой.
Главным международным органом, назначенным «следить за климатом» и выбросами в атмосферу, была назначена Межправительственная группа экспертов по изменению климата при ООН (IPCC), созданная в 1988 году. Эта группа в 2007 году разделила Нобелевскую премию мира с Альбертом Гором, который также долгие годы «сражался» с глобальным потеплением.
Новости партнеров
Первые попытки скоординировать международные усилия по сокращению выбросов СО2 в атмосферу были предприняты в декабре 2009 года на климатической конференции в Копенгагене.
В 2015 году было подписано Парижское соглашение по климату, где и было решено, что повышение температуры земной атмосферы более чем на 2 градуса будет губительным для человечества и большинства живых существ.
Конференция в Катовице была призвана договориться о конкретных мерах по реализации Парижского соглашения, вступающего в силу в 2020 году.
В октябре 2018 года IPCC выпустила свой очередной отчет, в котором утверждалось, что лимит в 2 градуса потепления является «недопустимо большим», так что требуются дополнительные меры по снижению выбросов углекислого газа. По мнению экспертов, человечество вполне может «уложиться» в 1,5 градуса и даже меньше, но для этого потребуются экстраординарные меры, включая повсеместный переход с ископаемого топлива на так называемую зеленую энергетику.
С критикой этого отчета выступили сразу несколько стран. Среди них – Россия, США, Саудовская Аравия и Кувейт. В результате в итоговом документе конференции не были обозначены конкретные цифры сокращения выбросов СО2 к 2030 году, как того требует Парижское соглашение.
Остался неурегулированным и вопрос о так называемых углеродных кредитах. У нас в стране их чаще называют эмиссионными квотами. По Киотскому протоколу и Парижскому соглашению страны могут торговать «излишками» разрешенных выбросов СО2.
Бедные малоразвитые страны, само собой, надеются продать как можно больше «чистого воздуха». Другие страны готовятся закупать право «дымить больше», в том числе наперед. Развивающиеся страны рассчитывают на международную финансовую помощь, положенную им по Парижскому соглашению, а также на повышенные квоты, часть которых можно будет реализовать на рынке. Примером успешного «льготника» является Бразилия.
Сделав «домашнюю работу» перед саммитом, нового статуса для себя затребовала и Турция, считая, что ее необходимо причислить к развивающимся странам. Китай, которому, напротив, предстоит закупать квоты с 2020 года, приготовился организовать биржевую торговлю «эко-фьючерсами». Но общих правил игры как не было, так и нет. Не удалось их выработать и в Катовице.
Новости партнеров
Системной проблемой остается также позиция Соединенных Штатов, которые в одностороннем порядке вышли из Парижского соглашения и намерены снова присоединиться к нему не раньше, чем его условия «станут справедливыми для США».
Нынешняя администрация Белого дома справедливо указывает на то, что Китай и некоторые бедные страны, находящиеся в его орбите, не обеспечивают «достаточной прозрачности» ни в учете эмиссии углекислого газа, ни в данных, поданных в IPCC для расчета эмиссионного квотирования.
Но главное, разумеется, в другом. США наращивают добычу нефти, газа и угля, а также всерьез настроились на реиндустриализацию, что требует большего энергопотребления. Поэтому климатические соглашения для Вашингтона невыгодны, особенно в свете всемирной конкуренции. Соединенные Штаты и Китай делят 1-е и 2-е места не только по размеру ВВП, но и по объему выбросов СО2.
По результатам форума в Катовице Госдепартамент выпустил специальное заявление, в котором позиция американского руководства была подтверждена. Решения форума Вашингтон всего лишь «принял к сведению». В общем, несмотря на заявленный организаторами конференции успех, основные ее задачи выполнены не были. Странам лишь удалось договориться о механизме информирования ООН об объемах выбросов углекислого газа и мерах по их сокращению.
Итоговый документ гордо назвали «Катовицким пакетом». Однако никакого «пакетного» решения выработано не было. И вряд ли есть смысл надеяться, что оно будет выработано через год или два. Одной из причин такого положения вещей является уже упомянутый мной новый виток международной конкуренции.
Даже если вслед за апологетами постиндустриального развития предположить, что «цифра» станет чуть ли не единственной производительной силой человечества, все равно мировое потребление энергии вскоре превысит ее производство.
Это сегодня в развитых странах наблюдается определенный переизбыток электрической генерации. Но уже в ближайшие десятилетия от него не останется и следа. По расчетам Ассоциации полупроводниковой промышленности, к 2040 году вычислительные и телекоммуникационные мощности будут потреблять больше электричества, чем генерируется сегодня на всей планете. А ведь нужны еще и обычные товары – одежда, продовольствие, средства транспорта.
Сторонники «зеленого развития» утверждают, что новейшие технологии – вроде 3D-печати, более тонких (в прямом смысле) транзисторов и квантовых компьютеров – позволят добиться существенной экономии в энергопотреблении.
Это, увы, неправда. 3D-печать в десятки раз энергозатратнее традиционных термопласт-автоматов и токарно-фрезерных станков. Увеличение мощности процессоров и чипов памяти после «пробития вниз» отметки в 10 нм уже не сопровождается повышением их экономичности. А квантовые компьютеры – настоящие монстры энергопотребления.
Возможно, решить проблему удастся с помощью «зеленой энергетики»? К сожалению, вряд ли. Сегодня на ее долю в «продвинутой» Европе приходится лишь 11% генерации. Из этих 11%, по данным агентства Eurostat, лишь 16,8% приходится на «энергию солнца и ветра».
Самый большой вклад в «альтернативную генерацию» вносит биомасса – 64%. А это сжигание этанола, дерева и в редких случаях – бытовых органических отходов. Такое сжигание порождает ничуть не меньше углекислого газа, чем работа сопоставимых по мощности современных ТЭС на природном газе.
Кроме того, для обеспечения стабильности энергоснабжения солнечные и ветряные электростанции приходится постоянно «страховать» традиционными мощностями. В Германии, Британии, Канаде и некоторых других странах это пришлось делать с помощью старых угольных ТЭС.
Да и само глобальное антропогенное изменение климата закономерно вызывает скепсис у ученых и рядовых граждан.
В 2009 году разразился скандал, который назвали «климатгейтом». Хакеры взломали переписку Группы изучения климата при Университете Новой Англии, из которой выяснилось, что данные о характере изменения климата подтасовывались для получения «более убедительных доказательств» потепления накануне Копенгагенской конференции.
В 2017 году сотрудник Национального управления океана и атмосферы США (NOAA) Джон Бэйтс поведал прессе, что его ведомство намеренно подделало данные научных наблюдений, дабы аргументы в пользу изменения климата прозвучали убедительнее на Парижской конференции.
Примеров подобных подтасовок множество. Но любые альтернативные климатические модели и теории с порога отвергаются как «антинаучные» и «вредные». А поскольку реиндустриализация стоит на повестке дня развитых и многих развивающихся стран, в них растет недовольство деятельностью наднациональных институтов, призванных следить за экологией и климатом. Впрочем, как и любых других наднациональных институтов. Их давно подозревают в том, что они заняты «чем-то не тем».
Человечеству есть чем заняться сообща. Но глобализация поставила перед ним ложные цели, что объективно мешает людям и правительствам разных стран объединяться для решения действительно важных задач. И форум в Катовице продемонстрировал это в очередной раз.
