Почему наша страна не в силах защитить своих соотечественников и родной язык
Специалисты говорят о том, что Россия на краю очередной демографической ямы. Компенсировать резкую убыль населения в России могут русские мигранты из Украины. Такое мнение высказал президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов. По его мнению, лечить российскую демографическую яму миграцией и натурализацией среднеазиатского населения категорически опасно. «Лучше иметь проблемы с демографией, чем социальный, культурный и этнический взрыв в перспективе 10−20 лет», сказал Ремизов на пресс-конференции.
По мнению политолога, необходимо принять специальный акт, который затронул бы именно граждан Украины, желающих жить в России.
Новости партнеров
Правда, на протяжении вот уже 26 постсоветских лет русским, где бы они ни жили, никогда не отдавалось предпочтения в получении гражданства России по этническому принципу. В чём причина, и может ли это быть исправлено?
— Проблема в том, что российская миграционная политика не содержит достаточных инструментов для дифференциации миграционного притока, — говорит Михаил Ремизов. — Ни по социально-профессиональным критериям, ни по этно-культурным критериям.
Россия в том положении, в котором мы оказались, могла бы в качестве примера взять для себя две группы стран. Первая — страны, с низкой плотностью населения и большой территорией. Такие как Австралия и Канада. Другие страны — это те, которые являются национальным домом для разделённых народов. Такие как Израиль, Венгрия. Опыт обеих групп стран содержит много полезного, чего у нас чиновники в упор не хотят видеть. Австралия и Канада проводят активный отбор мигрантов, претендующих на гражданство, в первую очередь по профессиональным характеристикам, а потом уже по социально-культурным. Хотя для Австралии до начала 80-х годов прошлого века важен был и этно-культурный фактор.
Вторая группа стран поощряет привлечение граждан в страну именно по этническому принципу и имеет широкие механизмы поддержки диаспор соотечественников за рубежом. Опыт стран, являющихся домом для разделённых наций, к сожалению, не стал ориентиром для России, несмотря на то, что президент Владимир Путин называл русский народ самым большим разделённым народом в мире. Было исключение — Программа помощи переселения соотечественников. Но там было столько жёстких критериев, что очень немногие смогли и захотели ею воспользоваться.
Я понимаю, что есть объективные сложности с привлечением высокопрофессиональных кадров. Им требуются условия, которые не всегда легко создать. А вот что касается этнической репатриации и поддержки диаспор за рубежом в российской реальности барьеры носят сугубо идеологический характер. Из соображений ложно понятой толерантности государство не может или не хочет сформировать режим предпочтения русских и русскоязычных из-за рубежа, стремящихся жить в России.
Даже само понятие соотечественник определяется в первую очередь по месту рождения, а не по тому, кем считает себя человек. У нас соотечественниками считаются все бывшие граждане СССР, живущие на постсоветском пространстве. А среди них, как вы понимаете, сейчас многие не только не считают себя людьми русской культуры, но и весьма недолюбливают Россию. То есть Российская Федерация сейчас пытается показать себя этнически нейтральным государством, что в значительной степени снимает с неё ответственность за русских и русскокультурных людей, которые не по своей воле оказались за пределами современной России.
При всём том, в современном мире хватает возможностей для того, чтобы привлекать соотечественников именно по этно-культурному принципу.
Новости партнеров
— Почему же у нас чиновники не хотят эти возможности использовать, особенно учитывая то, под каким жёстким прессом русские находятся на Украине и не только?
— Двери в РФ для русских из постсоветских государств во многом не открываются потому, что как только вопрос встаёт на повестку дня, сразу обществу навязывается дилемма: либо пускать всех, кто хочет жить в России, либо не пускать никого. В итоге всё возвращается практически на круги своя. Мы уже поднимали вопрос и в начале «нулевых» и позже, пытались вносить поправки в закон о гражданстве. Вполне возможно, что и сейчас мы ещё раз пройдём по тому же кругу, просто из неготовности государства проводить политику натурализации мигрантов исходя из этно-культурных характеристик.
Правда, периодически возникают предложения по принятию отдельного акта по Украине, в связи с тем, о чём вы упомянули. В рамках этого акта можно было бы прописать целый ряд преференций для граждан Украины, желающих получить российское гражданство. Хотя в целом шансов на то, что гражданство России будут давать по этно-культурным критериям пока не очень много.
— Вы не раз высказывались об опасности решения демографических проблем путём массовой легализации мигрантов из центральноазиатских республик. Можем ли мы в итоге прийти к тому же, что и Европа, если такая политика будет продолжаться. В частности, появятся ли у нас целые городские кварталы, куда «белому человеку» будет опасно заходить?
— Если судить по количеству мигрантов, то у нас положение куда хуже, чем в Европе, которую, как сообщают наши СМИ, периодически захлёстывают миграционные цунами. Успокаивает пока только то, что у нас преобладает внешняя трудовая миграция — люди приезжают, зарабатывают и уезжают. Всегда можно ввести режим регулирования такой миграции, который при необходимости резко сократит число мигрантов в стране. А вот постепенная раздача гражданства приезжим, это уже совсем иное. Как вы понимаете гражданина гораздо сложнее выдворить из страны, даже если он ведёт себя враждебно по отношению к этой стране. С другой стороны, лояльность или любовь к новой стране отнюдь не приобретается одновременно с паспортом. Всё это мы видим на примере Европы. Наша ситуация как раз пока отличается главным образом тем, что значительная часть тех, кто к нам едет зарабатывать из Центральной Азии, не граждане РФ, хотя и живут здесь годами. А вот в Европе уже много приезжих и из Азии и Африки и их потомков, кто уже являются гражданами на новой родине. Мы пока эту красную линию не перешли, но, в общем-то, мы идём по тому же пути, рискуя наступить на те же грабли. Если посмотреть статистику за 2015−2016 годы, когда в Россию массово переезжали жители Украины, то мы увидим, что даже в это время славяне составляли лишь половину всех мигрантов, получивших гражданство в этот период. Другую половину составляли выходцы из центральноазиатских республик. А вот сейчас, я думаю, баланс изменился не в пользу славян.
Естественно, это создаёт немало рисков. Даже из того, что нам сообщают о борьбе с терроризмом и исламизмом, мы видим, что сейчас вскрываются ячейки, состоящие уже не из представителей северокавказских народов, как ещё лет десять назад, а из выходцев из Центральной Азии. И многие из них уже граждане РФ, что облегчает им их террористическую деятельность. То есть мы уже сейчас видим, что многие новые граждане вместе с паспортом лояльности к России не приобрели. И это весьма серьёзный риск на будущее.
И тут мы опять же можем делать выводы из того, что происходит в Европе. Примерно у трети потомков мигрантов во втором и третьем поколении тяга к собственной религиозной и этической идентичности только обостряется, в результате чего могут возникать экстремистские отклонения. Оснований говорить о том, что у нас будет как-то иначе, я не вижу. В Европу ехали преимущественно мигранты, которые родились в бывших колониях и вполне сносно говорили на языке митрополии. Например, во Францию ехали алжирцы, говорящие по-французски и отчасти знакомые с французской культурой. То есть ситуация очень похожая с тем, что мы видим у нас. Граждане Таджикистана и Узбекистана не забыли до конца русский язык, а те, кто застал ещё советскую школу, отчасти знакомы и с русской культурой. Однако, попав в новую среду, мигранты чаще радикализируются, поскольку их со временем начинает раздражать их неполноценное, как они считают, положение в новом обществе. Радикальные исламистские идеи часто представляются потомкам мигрантов именно как способ противопоставить себя той окружающей реальности, с которой они не согласны. И пока рецептов, как этому эффективно противостоять, не найдено ни в России, ни в Европе. Поскольку с помощью одних спецслужб, пусть даже и довольно эффективных, как в последние годы в России, этой проблемы не решить.
— В России юридически невозможно дать какие-то преференции русским, желающим получить гражданство, -говорит старший научный сотрудник Российского института стратегического исследования, Борис Неменский. — Поскольку нынешняя российская государственность не имеет никакого отношения к русской идентичности. Де-юре у нас нет русского народа, нет органов представительства русских как этноса. Поэтому ни один чиновник не имеет права дать предпочтение русскому, желающему получить российское гражданство. Для того, чтобы это исправить, надо менять всю идентичность государства, вносить принципиальные изменения в Конституцию России, чего никто в обозримом будущем делать не будет. В том числе это связано с идентичностью российской элиты, которая в целом русский вопрос не любит и считает опасным.
Новости партнеров
Единственное, что можно делать в рамках действующего законодательства — отдавать предпочтение людям, свободно знающим русский язык. В какой-то мере этот принцип при выдаче гражданства сейчас учитывается. Видимо, надо идти по этому пути и дальше. Хотя при этом надо понимать, что на русском языке относительно хорошо говорит большая часть жителей постсоветского пространства, по крайней мере, те, кто в школу ходили ещё при СССР.
— Почему на практике русским нередко сложнее получить гражданство России, чем представителям других народов?
— У наших чиновников есть ложное убеждение, что нерусские более лояльны к российской власти. Кроме того, выходцам из многих стран помогают диаспоры, а русским, кроме ближайших родственников, как правило, помогать некому.
Сейчас выходцы из Центральной Азии относительно легко адаптируются к российским реалиям, вспоминают язык. Поскольку пока ещё сказывается общее историческое прошлое. Но на постсоветском пространстве население понемногу меняется. Неизбежно ментальное отдаление жителей постсоветских республик от россиян. В перспективе я вполне допускаю образование этнических анклавов в крупных городах. Уже сейчас это намечается, когда мы видим, что мигранты так или иначе группируются вокруг мест, связанных с их работой на рынках, стройках и т. д. Пример Европы показывает нам, что постепенно всё это может принять формы этнических кварталов.
