Внешней политике России прочат большие изменения. Президент Путин потребовал, чтобы она стала более «рациональной», в смысле – «экономически ориентированной». Страна должна осваивать новые рынки и преодолевать препятствия для работы своих компаний за рубежом. Означает ли это, что МИД вернется к сталинской системе подготовки кадров?
На прошедшем накануне совещании послов и постоянных представителей Владимир Путин заявил, что Россия должна обеспечить высокие стандарты качества жизни своих граждан, в том числе через внешнеполитическое измерение. По словам президента, экономические связи и предпринимательские свободы в мире становятся объектом политизации, а принцип конкуренции и открытости в мировой торговле стали все чаще подменяться протекционизмом. В этой обстановке внешняя политика России должна стать более прагматичной и «экономически ориентированной».
Новости партнеров
Эти слова российского президента привлекли к себе наибольшее внимание со стороны экспертов, хотя были вполне прогнозируемы и никакой сенсации не содержали. Впрочем, привычка выхватывать из речи некие фразы, кажущиеся ключевыми, а затем обсуждать их как сенсацию – беда не только российская.
На встрече с дипломатами глава государства, к примеру, куда больше времени уделил вопросам обеспечения работы и достойного быта работников МИД РФ и их семей. «Вы можете быть уверены, что руководство страны будет делать все необходимое для материального обеспечения и повышения профессионального статуса дипломатов, для укрепления социальной защищенности сотрудников министерства. На этот счет принят целый ряд соответствующих решений, — заверил Путин. — Но вместе с тем некоторые чувствительные для вас вопросы по оплате труда, по социальным гарантиям членам семей, пенсионному обеспечению, по улучшению жилищных условий пока до конца еще не отрегулированы. Правительство будет заниматься этим».
«Нагрузка на центральный аппарат МИДа, на все наши посольства, конечно, спадать не будет. Предстоит большая работа. Колоссальная ответственность лежит и на каждом из вас», — добавил он. И никому не пришло в голову раскручивать эти слова как сенсацию, в отличие от предложения сделать российскую внешнюю политику «экономически ориентированной».
На деле эта часть обращения президента к дипломатическим работникам была всего лишь элементом министерской служебной инструкции, принятой ввиду тех тенденций развития, которые были заявлены президентом в послании к Федеральному собранию и в ходе прямых линий. На практике это должно вылиться в более жесткую политику российских внешнеторговых представительств в условиях постоянно меняющихся правил игры. Плох ли, хорош ли протекционизм – спорить об этом должны специалисты по экономике. Но в ситуации, когда уже сложившиеся инструменты регулирования международной торговли стали ослабевать, государство должно предъявлять новые требования к этой сфере деятельности.
Но это совершенно не означает того, что российские посольства вдруг прекратят внешнеполитическую работу и займутся исключением продвижением товаров и услуг.
Кстати, несколько месяцев назад ровно об этом же заявил лидер Белоруссии Александр Лукашенко, причем, на точно таком же мероприятии – встрече с работниками МИД и послами. «Батька» открытым текстом сообщил дипломатам, что от внешнеполитической позиции Минска ничего не зависит и зависеть никогда не будет, так что посольства страны за рубежом должны сконцентрироваться на внешнеторговой деятельности и любыми методами распространять белорусские товары (их немного) по всему миру.
Вот это – кардинальный пересмотр внешнеполитической стратегии. Посольствам приказано превратиться в ярмарку, а дипломатам – в коммивояжеров.
Новости партнеров
У России уже был печальный опыт «экономически ориентированной» внешней политики. Это вторая половина 1990-х годов, когда уже оформившийся и получивший достаточно власти олигархат начал продвигать свои экономические интересы за границей, используя для этого потенциал МИДа и Внешторга. «Олигархическая внешняя политика» не была особо убыточной в финансовом плане, но сама ситуация выглядела довольно странно: представительства корпораций практически определяли внешнеполитические приоритеты всей страны. Здесь мы строим свои бензоколонки, там копаем глинозем, потому и политика в этих регионах должна быть такой-то. Еще пару лет – и они начали бы назначать послов по своему разумению.
Однако принцип «то, что выгодно для «Стандарт Ойл», то выгодно для Америки», в России не работал никогда – и уж тем более не принесет выгоды сейчас. Другое дело, что во второй половине 1990-х внешняя политика России была по сути разрушена, а в некоторых регионах (например, в Восточной Европе и на Балканах) и даже на целых континентах (в Африке) вообще прекратила активную деятельность. Эта ситуация была даже закреплена в учебниках МГИМО и Дипакадемии, где работа в десятках регионов мира оценена по остаточному принципу. Соответственно, изменилась и система подготовки кадров для внешнеторговой деятельности. Не секрет, что факультет мировой экономики и внешнеэкономической деятельности МГИМО, как и соответствующая структура в рамках Дипакадемии, превратились в курсы подготовки кадров для крупных корпораций.
Резкое повышение статуса дипломатической работы случилось значительно позже, когда баланс внешнеторговой деятельности был уже сдвинут в пользу олигархата. Система госзакупок постепенно сжималась, и они оказались разбросаны по различным отраслевым министерствам. Одновременно набирали силу и внешнеторговые связи отдельных регионов. Только в середине «нулевых» ситуация стала меняться, но в этой области, к сожалению, особенно сильно сказались последствия «олигархического периода». Система подготовки кадров для внешнеполитической деятельности слишком продолжительна по времени, а ее коммерциализация поставила на поток штамповку «дипломированных» специалистов по внешнеторговой деятельности.
Теперь это тоже упрется в изменение самой системы подготовки кадров. В сталинское время существовал Институт внешней торговли, который в 1958 году был инкорпорировал в МГИМО, а впоследствии выросли современные факультеты внешнеэкономической деятельности. Более эта система не возрождалась. В современной России нет самостоятельного Внешторга, эти функции возложены на Минпромторг. Следовательно, нет и специализированного вуза.
Сложившуюся ситуации реально изменить к лучшему. Но надо понимать, что президент Путин все эти заявления делать на перспективу – стратегия экономического и социального роста оперирует десятилетиями.
В нынешних раскладах внешнеторговой деятельности необходимы и резкие решения, но в целом необходимо ориентироваться именно на стратегию. Невозможно декларативно повысить рентабельность внешней торговли несырьевыми товарами только за счет увеличения агрессивности в деятельности торгпредств. Можно переориентировать работу отдельных представительств в тех регионах, где потенциал экономической деятельности до конца не раскрыт. Но во многих случаях торможение торговли связано не с объективными законами рынка, а именно с политической составляющей. Это не только санкции, и не протекционизм в чистом виде.
Скорее всего, МИД придется войти в более плотное взаимодействие с Минпромторгом, поскольку функции внешнеэкономической деятельности возложены именно на это министерство, а Смоленская площадь и его заграничные учреждения выполняют функции посредника. Сложно требовать увеличения рентабельности от посредника, не обладающего достаточными полномочиями.
Выполнение распоряжения президента об увеличении экономической составляющей во внешнеполитической деятельности потребует серьезных институциональных реформ. Пока даже сложно представить, во что они могут перерасти. Но реформирование системы образования однозначно назрело. А будет ли воссоздан Внешторг в его классическом понимании или же эти функции перейдут в МИД от Минпромторга – это уже другой вопрос.
