Совместная пресс-конференция Путина и Трампа вызвала сразу несколько громких скандалов в СМИ, но только один из них можно признать неожиданным. Он вызван ошибками переводчика, «проглотившего» и ответы Трампа, и вопросы к Путину. Почему так произошло и означает ли это, что хороших переводчиков не хватает даже для президентов?
В социальных сетях бурно обсуждаются ошибки, допущенные переводчиками-синхронистами при пресс-подходе президентов РФ и США на саммите в Хельсинки. Более того, высказываются предположения, что это могло повлиять на ход переговоров.
Новости партнеров
Чаще всего указывают на отсутствие упоминания ракет при переводе слов Трампа о цели переговоров. Получилось, что про ядерное оружие он сказал, а про средства доставки нет, а это принципиальный, едва ли не ключевой вопрос для всей тематики стратегических вооружений. Кроме того, при переводе на английский реплики Владимира Путина забыли упомянуть название скандальной фирмы Hermitage Capital, сохранив при этом фамилию Уильяма Браудера.
А вот наиболее неприятная история с искажением смысла сказанного: переводчица поспешила с переводом вопроса американского журналиста Путину «Did you want President Trump to win the election and did you direct any of your officials to help him do that?» («Хотели ли вы, чтобы президент Трамп победил на выборах, и направляли ли вы кого-нибудь из своих чиновников помочь ему в этом?»), «зависнув» на полпути. Российский президент ответил на ту часть фразы, которую ему перевели: «Да, да, потому что он говорил о нормализации отношений между США и Россией». В обратном английском переводе это прозвучало как «Yes, I did. Yes, I did. Because he talked about bringing the U.S. – Russia relationship back to normal». Получилось так, будто Путин подтвердил, что направлял кого-то на помощь Трампу.
Стоит подчеркнуть, что ничего страшного с международной дипломатией в целом и российско-американскими отношениями в частности в итоге не произошло. При пресс-подходах ведется видео и аудиозапись, а работники технического аппарата при расшифровке опираются не на скороговорки синхронистов, а на объективные данные. То есть и мы знаем, что Трамп не собирался улизнуть от разговора о средствах доставки ядерного оружия, и американская сторона понимает, что имел в виду Путин, отвечая на вопрос репортера. Слава богу, сейчас не эпоха Великого переселения народов, когда единственный в своем роде толмач с аварского на половецкий через древнеславянский мог единолично определять судьбу войны и мира – перепроверить было невозможно.
Слова Трампа на русский переводила американская переводчица из Госдепа. Переводить Путина на английский должен был кто-то из МИД РФ – таков протокол. Но на пресс-подходе присутствовала только американка. По одной из правдоподобных версий, оборудование для синхронного перевода («будка» с микрофонами и наушниками беспроводной связи) имелось в наличии только в одном комплекте, по какой-то причине выбор был сделан в пользу американки. Меж тем практика использования двух переводчиков определяется не только протоколом, но и объективной реальностью: двое всегда лучше, чем один.
Внешнеполитическое ведомство РФ располагает штатом хорошо подготовленных переводчиков, как молодых, так и «бывалых». В Госдепе же за последние 20 лет высокий класс синхронного перевода постепенно терялся, особенно – с русского языка. Еще в 1990-е годы там работали превосходные синхронисты, но это такая профессия, где важна постоянная практика – чтение газет и журналов в этом смысле не тренировка. Возможно, Госдеп сделал выбор в пользу именно этой переводчицы в силу ее прежних заслуг, но это оказался тот самый случай, когда постоянная практика важнее накопленного опыта.
Надо сказать, что российский МИД оперативно переозвучил всю пресс-конференцию усилиями собственных переводчиков, именно в их озвучке ее теперь можно найти на Youtube. Это явный показатель того, что проблему заметили. Сетовать же на то, что по причине непрофессионализма госдеповского толмача до западного общественного мнения не были донесены логика и аргументация Путина, бессмысленно. Даже если бы перевод был идеальным, общий посыл прессы не изменился бы – там заранее не были настроены на объективный анализ, так что в хорошем переводе не нуждались.
Выбор в пользу синхронного перевода, а не последовательного, когда для переводчика делается пауза, обычно продиктован желанием сэкономить время и сохранить естественный темп речи. Кроме того, при последовательном переводе можно успеть подзабыть детали предыдущего блока. Но дипломатическим протоколом предусмотрены определенные процедуры перевода. Например, на пресс-конференциях глав МИДов по итогам совместных переговоров перевод бывает только последовательный.
Новости партнеров
До 50% слов в общем потоке речи не несут новой информации и плохо воспринимаются слушателями, а синхронист всегда имеет возможность адекватно выстроить перевод, не теряя смысла сказанного. И все же считается, что при синхронном переводе уровень потери информации выше, чем при последовательном. Большинство же ошибок, как правило, связаны со специфической терминологией, но на то и специальные курсы политического перевода.
Другое дело, что даже некоторые учебники политического перевода МГИМО предполагают лишь заучивание англоязычных терминов и устойчивых словосочетаний, тогда как политическая лексика чрезвычайно мобильна – в отдельных регионах терминология может меняться чуть ли не каждый день. Таким образом, не спасает ничто, кроме постоянной практики и специфики квалификации. На мероприятия, например, по военной и финансовой тематике приглашаются разные переводчики. «Переводчик широкого профиля» – это не всегда профессионально для переговоров высокого уровня.
Еще есть переводчики ООН – особая каста. В советское время их готовила отдельная закрытая кафедра Института иностранных языков имени Мориса Тореза (сейчас – Лингвистический университет), куда нельзя было попасть с улицы. Помещение закрывалось бронированной дверью, обитой толстым слоем ваты и дерматина, чтобы ни один звук не просочился. Те, кто героически заканчивал эту кафедру, сразу же уезжали в Нью-Йорк без предварительного распределения в СССР.
То же касается и военного перевода, который требует знания специфики региона, владения военной терминологией и здорового чувства юмора, замешанного на веселом цинизме. По количеству баек и прочих «случаев из жизни» военные переводчики могут сравниться только с моряками, поскольку им порой приходится выкручиваться из резко нестандартных ситуаций.
Например, рассказывали, как один переводчик долго переводил речь советского генерала перед коллегами из армии ГДР, завершенную каким-то анекдотом. По-немецки прозвучало примерно следующее: «Товарищ генерал сейчас рассказал анекдот, который я сам не понял. Поэтому, камараден, спасите меня и весело засмейтесь, пожалуйста».
А объяснить ангольскому артиллеристу, в какую сторону ему нужно стрелять, порой можно было только жестами.
Переводчики (особенно синхронисты) наряду с футболистами и пианистами чаще всего подвергаются незаслуженному обстрелу. Меж тем это чрезвычайно тяжелая и неблагодарная работа, люди иногда теряют по несколько килограммов веса за один сеанс. При этом ни славы, ни победы – толмач всегда остается за кадром.
В современную эпоху, когда знание иностранных языков перестало быть чем-то таинственным и сакральным, как во времена СССР, на роль переводчика претендуют очень многие. Отсюда и недопустимый процент брака. Но все это не может относиться к переводчикам МИДа, которые сохранили свой чрезвычайно высокий уровень, несмотря на все сложности 1990-х годов.
Новости партнеров
Всяческой похвалы заслуживают и наши военные переводчики, несмотря на то что Военный институт иностранных языков (ВИИЯК) в начале 1990-х был расформирован и превратился в один из факультетов Военного университета. Опыт Сирии – наглядный тому пример. И это притом, что двухтомный арабско-русский и русско-арабский военный словарь был издан только в 2013 году очень небольшим тиражом.
Случай в Хельсинки можно признать рядовым. Он привлек к себе столько внимания исключительно из-за завышенных ожиданий от саммита. Ничего катастрофического на деле не произошло, хотя Госдепу США все-таки стоит задуматься о повышении уровня своих сотрудников.
