В понедельник премьер-министр Великобритании Тереза Мэй объявила о причастности России к совершенному 4 марта в Солсбери отравлению экс-полковника ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери Юлии. «С большой долей вероятности», — уточнила она, что, впрочем, не особо изменило общего смысла ее высказываний.
Для Мэй это заявление в отношении России стало самым жестким за все 20 месяцев, что она занимает резиденцию на Даунинг-стрит. Упомянутая перспектива признания действий Москвы «противозаконным использованием силы со стороны России в отношении Соединенного Королевства» и вовсе прозвучала чуть ли не как объявление войны Кремлю.
Новости партнеров
Теперь у вызванного в МИД Великобритании российского посла в Лондоне Александра Яковенко есть время до конца вторника, чтобы дать ответы на поставленные вопросы. Не очень понятно, насколько внимательно в британской столице намерены его слушать, да и нужны ли Лондону в нынешней ситуации нормальные отношения с Москвой.
Последствия для Москвы
Как анонсировала Мэй, уже на среду запланировано обсуждение параметров новых односторонних британских санкций в отношении России. Судя по многочисленным публикациям в британских СМИ, перечень ограничительных мер крайне широк. Фигурирует и высылка дипломатов, и замораживание активов российских олигархов, и объявление России спонсором терроризма, и отключение российских банков от международной межбанковской системы электронных платежей SWIFT.
Звучит все очень серьезно и бескомпромиссно. И все же удивляться такому повороту событий не приходится. Ведь именно Лондон постоянно позиционировал себя как самый главный защитник европейских санкций в отношении России, введенных в ответ на присоединение Крыма к РФ в 2014 году.
Сначала Дэвид Кэмерон, а потом и сменившая его на посту премьера Мэй последовательно заявляли, что без Лондона европейское единство в отношении антироссийских санкций сохранить было бы очень сложно.
Список обвинений в преступлениях, груз ответственности за которые якобы лежит на России, был неизменно большим: от уже упомянутого Крыма до сбитого над Украиной Boeing MH17 «Малайзийских авиалиний», от отравления в Лондоне в 2006 году экс-сотрудника ФСБ Александра Литвиненко до страданий мирного населения Алеппо и Восточной Гуты и даже недоказанного вмешательства в британский референдум по Brexit 2016 года.
На этом фоне отравление Скрипаля вместе с дочерью не могло не произвести эффекта разорвавшейся бомбы. Тем более, что среди отравившихся оказался британский полицейский.
Новости партнеров
Обвинения со всех сторон
Уже 6 марта, на следующий день после того, как об инциденте в Солсбери стало известно, глава МИД Борис Джонсон указал на Россию. На тот момент следствие еще не дало ответов, что произошло с 66-летним Скрипалем и его 33-летней дочерью, если они были отравлены, то чем, как, когда и кем? Отец и дочь до сих пор остаются в критическом состоянии. Однако главу британской дипломатии это не остановило от молниеносных выводов.
Параллельно все британские СМИ захлестнуло волной публикаций о событиях в Солсбери. С сугубо формальной точки зрения в большинстве статей никто не обвинял Москву или власти России в причастности к этому отравлению. Но лишь формально. Само построение статей, заголовков и комментариев не оставляло сомнений — Россия кругом виновата, и поделать с этим ничего нельзя.
Примечательно, что все это происходило на фоне практически полнейшего молчания со стороны следствия. В каком направлении на самом деле идет работа экспертов контртеррористического подразделения Скотленд-Ярда (именно они возглавили расследование) остается только гадать по тому, в каком месте Солсбери криминалисты развернули свой тент и где они ищут следы нервно-паралитического вещества. Заявления для прессы сведены к минимуму.
Читая британские газеты и смотря телевизионные репортажи, можно сделать вывод, что одна из основных улик причастности России к отравлению — комментарии по этому делу на российских государственных телеканалах. При этом, как кажется, очевидная слабость этой доказательной базы никого особенно не смущает. Все компенсируется апокалиптичными картинками из Солсбери, напоминающими репортаж из зоны военных действий: зачехленные в брезент эвакуируемые на армейской технике автомобили, военные в противогазах, следователи в специальных комбинезонах.
И вот уже член Лейбористской партии Иветт Купер просит проверить 14 подозрительных смертей, произошедших за последние годы на территории Великобритании, к которым может быть причастна Россия.
Непростое положение Мэй
Стрелы критики летят и в адрес самой Терезы Мэй, которая с 2010 по 2016 годы занимала пост главы МВД королевства. Ей поставили в укор слабую реакцию на результаты публичного расследования обстоятельств смерти Литвиненко. В 2016 году расследование установило, что к гибели перебежчика была причастна Москва, россияне Андрей Луговой и Дмитрий Ковтун были названы исполнителями убийства.
Новости партнеров
Мэй с момента прихода к власти в июле того же 2016 года не в первый раз сталкивается с тем, что рейтинг возглавляемой ею Консервативной партии падает. И зачастую из-за ошибок, которые приписывают именно ей. Например, она объявила в прошлом году досрочные выборы с целью усилить свои позиции, но сама потерпела на них поражение и с большим трудом осталась главой правительства меньшинства.
Переговоры по Brexit вообще непонятно куда движутся, если в принципе понятие «движение» применимо к этому процессу в его нынешней стадии. Через пару недель, 29 марта, начнется обратный отсчет года до официальной даты «развода» Лондона с Брюсселем, а члены британского кабмина не могут даже договориться о том, чего именно они хотят от ЕС: как они видят будущую торговлю, что делать с границей между Северной Ирландией и Республикой Ирландия, выбрать «жесткий» или «мягкий» вариант Brexit и тому подобное.
Сейчас же о перипетиях Brexit практически никто и не говорит. Не до этого.
Небольшая и победоносная война для Мэй очень даже кстати, если учесть, что оппозиционные лейбористы сравнялись по рейтингу с консерваторами, а сами тори того и гляди начнут делить будущее премьерское кресло, полагая, что после Brexit Мэй придется уйти. «Коней на переправе не меняют, ну а после Brexit, когда вся черновая и неблагодарная для имиджа работа будет выполнена, мы уже поглядим», — вот логика тори.
Ухудшение отношений
И то правда, что российско-британским отношениям терять от этого особенно уже нечего — на таком низком уровне они не находились с завершения холодной войны. Резкий отпор «агрессивно настроенной России» (любимое выражение Лондона последних месяцев) позволяет одним выстрелом убить сразу нескольких зайцев. Манипулируя темой безопасности, можно лишний раз напомнить европейским коллегам о своей незаменимости, поднять рейтинг на родине и показать США, особые отношения с которыми при президенте Дональде Трампе все больше становятся красивым, но пустым выражением, что Великобритания остается форпостом интересов Вашингтона в Европе.
К тому же, другого выхода, по большому счету, у Мэй нет. Раскрученный маховик общественного мнения не примет от британского премьера в такой слабой позиции никакого другого варианта, кроме как очень жесткого ответа. И чем жестче, тем лучше.
А уже потом можно будет, собственно, и поинтересоваться, чем завершилось расследование в Солсбери, и кто на самом деле оказался виноват. Но тогда это уже не будет столь важно, ставка на ужесточение отношений уже сделана.
