Три года назад, 11-12 февраля 2015-го, в Минске был подписан документ под названием «Комплекс мер по выполнению Минских соглашений», более известный как «Минск-2» (или вторые Минские соглашения). Таким образом он был противопоставлен «Минску-1» (первым Минским соглашениям), которые на деле были Минским протоколом — документом, декларировавшим прекращение огня и запуск процесса мирного урегулирования в Донбассе.
Вообще-то, противопоставление «Минска-2» «Минску-1» некорректно. Второй документ представляет собой развитие первого — техническую инструкцию о порядке выполнения договоренностей, обозначенных в первом документе. «Минск-1» (Минский протокол) декларативен и оставляет достаточное пространство для трактовок обязательств сторон. «Минск-2» (Комплекс мер) конкретен и определяет не только обязательства каждой стороны, но и то, в какие сроки и в какой последовательности данные обязательства должны выполняться.
Новости партнеров
Собственно, необходимость в «Минске-2» возникла именно потому, что Киев, рассчитывая на всеобъемлющую поддержку Запада, на то, что ему позволят провести собственную операцию «Олуя», саботировал реализацию Минского протокола, требуя сначала выполнения обязательств ДНР и ЛНР. Но украинская армия потерпела очередное катастрофическое поражение под Дебальцево, Запад умыл руки, и Меркель, по свидетельству очевидцев, заставила Порошенко подписать «Минск-2», угрожая в противном случае полностью отказать в поддержке и закрыть глаза даже на штурм ополченцами Киева, если таковой состоится.
Иллюзии Киева развеялись, однако это не значит, что там изменили позицию. То, что Украина не намерена выполнять Комплекс мер, было ясно уже в момент его подписания. Украинские политики не скрывали, что рассматривали данную договоренность только как отсрочку, позволявшую остановить наступление ополчения, стабилизировать линию фронта, предотвратить распад армии и перевести конфликт в политическую плоскость. Поскольку Киев наотрез отказывался договариваться с Донбассом, ему оставалось только ждать, не подействуют ли на Россию санкции и не удастся ли западным дипломатам в очередной раз продать Москве тухлый товар — обещая на словах златые горы, но не фиксируя обещания в виде обязывающих соглашений (примерно как это было, когда Горбачеву обещали, что НАТО не будет расширяться на Восток).
Для Киева «Минск» стал элементом позиционного дипломатического противостояния. То есть Киев поменял формат конфликта, но не вышел из состояния конфликта как такового. Именно это дало основания руководителю ДНР Захарченко и президенту Франции Макрону накануне третьей годовщины второго «Минска» скептически оценить перспективы этих договоренностей. Макрон заявил, что реализация Минских соглашений зашла в тупик. Поскольку первые два года после «Минска-2» президентом Франции работал Франсуа Олланд, Эммануэль Макрон имеет право не знать, что реализация этих соглашений из тупика и не выходила.
Генерал Захарченко более конкретен и лучше владеет материалом. Он отмечает, что «Минск» не оправдал надежд и ожиданий, но альтернативной переговорной площадки нет. В Донецке, понятно, надеялись, что инициированный Минскими соглашениями мирный процесс позволит хотя бы прекратить обстрелы городов и вялотекущую активность ВСУ на линии разграничения. Но эти надежды не оправдались. Украина не выполнила ни одного пункта Минских соглашений. Разве что иногда проводит обмены пленными. Но и то не выполняется требование менять всех на всех. Тем не менее глава ДНР прав — другой переговорной площадки нет, приходится использовать эту. Тем более что Минские соглашения утверждены и подтверждены резолюцией Совбеза ООН, то есть стали, по сути, уже не просто многосторонним соглашением, но элементом резолюции Совета Безопасности ООН — документом, обладающим наивысшей международно-правовой легитимностью.
Более того, как раз к третьей годовщине «Минска-2» (подписания Комплекса мер) в Германии (выступающей одной из трех стран-гарантов) после долгих и трудных многомесячных переговоров был представлен проект коалиционного соглашения между ХДС/ХСС и СДПГ, которое предлагается на утверждение партийным структурам. Если утверждение состоится, Меркель сохранит канцлерство, а социал-демократы получат большинство в правительстве и укрепят контроль над внешней политикой.
Так вот, в части, посвященной отношениям ФРГ с Россией и, как следствие, с Украиной, Минские соглашения выступают одним из ключевых элементов. Коалиционное соглашение обязывает правительство добиваться их выполнения. Причем, если требования выполнять Минские соглашения, обращенные к России, традиционно носят характер политических заклинаний, то Киеву говорят, что политическая и дипломатическая помощь ФРГ, а также выделение денег «на восстановление Донбасса» будут возможны только после выполнения Украиной Минских соглашений. Фактически ФРГ одновременно пугает Киев остракизмом в случае плохого поведения и обещает ему незначительные коврижки, если там будут вести себя хорошо.
Планы на сотрудничество с Россией у Германии куда более обширные — вплоть до совместных усилий по созданию единого пространства от Лиссабона до Владивостока, где Германия с Россией будут гарантировать европейским государствам безопасность и суверенитет, руководствуясь принципами ОБСЕ. В общем, Берлин желает вместе с Москвой управлять Евросоюзом и готов ради этого включить ЕС в состав большой Евразии.
Новости партнеров
Понятно, что такими амбициозными планами ради какой-то Украины никто не пожертвует. Но Минские соглашения отныне — часть коалиционного соглашения, а значит, фактор германской внутренней политики. То есть, даже не выполняемые, они расширяют сферу своего действия. Вначале из фактора украинской политики они превратились в фактор политики региональной, а теперь постепенно становятся фактором глобальной политики, влияя на будущее не только Германии, но и всего Евросоюза.
Это плохой сигнал для Украины. От Киева не может зависеть политика Германии и ЕС, а вот Киев от Берлина и Брюсселя зависит полностью. В результате Минские соглашения, как фактор европейской и глобальной политики, полностью выходят из-под контроля Киева. Теперь их действие, бездействие или противодействие будет определяться другими политиками в интересах других стран.
Зато сами Минские соглашения получают шанс на вторую жизнь. Элемент большой глобальной игры, они полностью утрачивают связь с Украиной и зависимость от ее судьбы. Поэтому не исключен вариант, когда Украины не будет, а Минские соглашения, наполненные новым содержанием, продолжат действовать. Ведь факт исчезновения украинского государства не отменит необходимость политического урегулирования обусловившего это исчезновение конфликта.
Поскольку же Минские соглашения — гибкий и удобный инструмент решения данной проблемы в любом формате и с любым количеством участников, вариант их реновации, реставрации и реактивации вполне вероятен. Во всяком случае их причастность к германскому коалиционному соглашению в третью годовщину «захода в тупик» создает к этому неплохие предпосылки.
