Почему приняли закон о «реинтеграции» Донбасса
Закон Украины «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях» — его еще называют законом о реинтеграции Донбасса — преподносится киевскими властями как выдающаяся победа. Украинские СМИ подробно анализируют «победу», объясняя, что впервые в истории независимой Украины «агрессора назвали агрессором».
На самом деле не впервые. «Победа» заключается в том, что так называемые отдельные районы Донецкой и Луганской областей объявлены оккупированными территориями, а оккупирующей страной якобы выступает Россия. Так это мы слышим почти четыре полных года.
Новости партнеров
Закон, в котором «прекрасно все», дает полное представление о текущем состоянии украинского государства.
Ни для кого не секрет, что в марте 2014 года Украина потеряла Крым, перешедший в состав России. Но о Крыме в законе ничего нет. Как любят шутить на полуострове, потому что там Россия действительно есть. А в Донбассе действуют Минские соглашения. Они совершенно не устраивают Киев, поскольку обязывают его внести в Конституцию изменения, в соответствии с которыми Украина должна превратиться в федеративное государство, фактически предоставив ДНР и ЛНР права автономии.
Режим Порошенко изначально не скрывал, что не будет выполнять Минские соглашения. Причем не только и не столько потому, что против выступают нацистские боевики — силовая опора режима. И даже не потому, что соглашения требуют обеспечить право граждан Украины на свободное использование русского языка. Боевики — не самые умные люди. Чтобы убедить их в благодетельности федерализации, достаточно на месяц включить на полную мощь телевизионную пропаганду.
Что же касается русского языка, то особый статус, наравне с государственным, предоставляет ему даже украинская Конституция. Да и унитарным государством имевшую в своем составе Автономную Республику Крым Украину можно было назвать весьма условно.
То есть все требования Минских соглашений в той или иной форме уже содержатся в украинском законодательстве, как минимум с момента обретения страной независимости. Их надо было только конкретизировать, несколько дополнить новыми положениями, расширяющими права регионов, создать для них одинаковые условия по отношению к Киеву.
Вместо этого закон о реинтеграции Донбасса анонсировался и принимался в качестве альтернативы Минским соглашениям. Естественно, его положения о «деоккупации» Донбасса для Украины невыполнимы. И не потому, что Россия оказывает республикам финансовую, экономическую, политическую, дипломатическую и военную помощь. Даже готовность России при необходимости поддержать республики вооруженной рукой вряд ли заставила бы официальный Киев принимать специальный закон, определяющий отдельные районы Донецкой и Луганской областей в качестве оккупированных территорий, именующий Россию (выступающую гарантом исполнения «Минска») «страной-агрессором», де-факто аннулируя таким образом Минские соглашения.
На деле — с точки зрения международного права — значимость данного закона ничтожна. Минские соглашения, документ международного характера, не только приоритетны перед украинскими законами, но в принципе не могут регулироваться украинским законодательством. Более того, они утверждены резолюцией Совета Безопасности ООН, что делает их обязательным к исполнению элементом международного законодательства.
Новости партнеров
Многие эксперты обратили внимание на упрощение новым законом процедуры введения военного положения. Фактически теперь президент имеет право сделать это единолично, на неопределенный срок и на всей территории страны. Следует, однако, отметить, что парламент и раньше не только не мешал Порошенко вводить военное положение, но, наоборот, периодически требовал этого.
Загвоздка в том, что введение военного положения требует зафиксировать конкретного противника, против которого ведутся боевые действия. Тут уж криками о том, что «Россия напала», не ограничишься. Придется самому нападать. Последствия такого шага (как военные, так и международно-политические) понятны. Киевский режим ими не вдохновляется. Не только потому, что ему грозит моментальный разгром на поле боя. Если украинские войска не пересекут российскую границу, то не факт, что Россия явится на эту войну.
Прежде всего Киев пугает реакция западных партнеров. Германия и Франция однозначно не желают дальнейшего обострения ситуации. Их цель — урегулирование конфликта, прекращение санкционного давления на Россию и возвращение к взаимовыгодному экономическому сотрудничеству с Москвой. Провокацию Киевом военного столкновения с Москвой не поддержат на уровне ЕС. Восточноевропейские лимитрофы самостоятельно помочь неспособны. У них банально не хватает ресурсов. США вряд ли рискнут в такой ситуации выступить против германо-французского консенсуса — приверженность Парижа и Берлина союзническим обязательствам в рамках НАТО тоже не безгранична.
Таким образом, вводить военное положение под формализацию «войны с Россией», мягко говоря, неудобно. Поскольку же гражданский характер конфликта в Донбассе украинские власти признавать не желают, новый закон ничего, по существу, не меняет.
Его можно охарактеризовать как декларацию желаний украинской политической элиты. Внутриполитическая нагрузка закона значительно более существенна, чем внешнеполитическая, а его различные трактовки послужат в ближайшее время поводом для активизации украинской внутриполитической дискуссии.
Зато, как констатируют сами же украинские политики: «В некоторой мере законом будут убраны преграды и запреты торговли». Имеется в виду торговля с Россией. «Объясняю логику. Любые санкции в отношении врага, агрессора и оккупанта должны бить непосредственно по врагу и оккупанту. А не по нам, не по Украине», — заявляет Александр Черненко, депутат Рады от «Блока Петра Порошенко».
В принципе, это все, что надо знать о новом законе. В сухом остатке Украина собирается нарастить объем торговли с «агрессором». Очевидно, попытается «заторговать» Россию до смерти.
