Министр экономики Франции Бруно Ле Мэр внезапно решил испортить американскому президенту празднование Нового года и в интервью Wall Street Journal заявил о «ребалансировке» отношений с США, отходу от «эксклюзивных трансатлантических отношений» и твердом желании Парижа организовать «основную торговую систему», которая будет связывать Париж и Пекин через Москву. Заявления Ле Мэра заставляют вспомнить легендарного французского дипломата и политика Шарля Мориса де Талейрана, который сформулировал один из ключевых принципов геополитики: «Предательство — это вопрос даты. Вовремя предать — это значит предвидеть». Создается впечатление, что французская политика сохраняет определенную историческую преемственность в плане подхода к решению стратегических вопросов.
Бруно Ле Мэр — не только ключевой министр правительства Макрона, но и влиятельный политик европейского уровня, член совета директоров МВФ и финансист, которому европейские аналитики пророчат пост президента Еврогруппы — совета министров финансов стран Еврозоны. Его заявления нельзя считать самодеятельностью, тем более что американские журналисты уже идентифицировали даже конкретные даты, на которые намечен французский «поворот на Восток». По версии Wall Street Journal, «президент Франции Эммануэль Макрон планирует запустить эту операцию во время своего первого визита в Китай в январе, а также во время участия в майском Петербургском международном экономическом форуме, который является российским ответом на Всемирный экономический форум в швейцарском Давосе». Вполне возможно, что источником этой информации является сам министр экономики Франции, которому уже нет смысла скрывать очевидное и который известен своей склонностью к публичным антиамериканским выступлениям.
Новости партнеров
Бруно Ле Мэр является одним из соавторов и подписантом скандально известного «письма четырех», в котором министры финансов Франции, Германии, Испании, Италии и Великобритании обратились к руководству казначейства США с требованием отказаться от реализации так называемой налоговой реформы Трампа, обвинив США в том, что под маской налоговой реформы на самом деле скрываются очевидные нарушения правил ВТО и протекционистские меры, направленные на то, чтобы дать американским международным компаниям нечестные преимущества в конкуренции с европейскими корпорациями. Американский ответ был выдержан в стиле «ваше мнение очень важно для нас, но мы будем делать все, что считаем нужным», и сейчас настала пора ответного хода европейского политического и экономического истеблишмента. Позиция европейских политиков, если соскоблить с нее налет дипломатических оборотов и рассуждений о трансатлантической солидарности, сводится к тому, что они были вполне довольны ситуацией, когда можно было грабить окружающих вместе с США, но сейчас выступают радикально против попыток Белого дома заставить европейцев в той или иной форме заплатить за улучшение экономического состояния Америки. «Написание этого письма не является чем-то обыденным. Это знак того, что Европа осознает необходимость заявить о своей силе», — так прокомментировал Ле Мэр свой эпистолярный демарш.
Как говорится, одна ласточка не делает весны, но в данном случае речь не идет о каком-то изолированном инциденте. Уже несколько лет трещины в фундаменте американо-европейских отношений растут день ото дня. США еще во времена Обамы пытались перевести Евросоюз из состояния вассала в состояние колонии с помощью так называемого Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства, которое предполагало подчинение европейской судебной и законодательной власти американским корпоративным судам, но немецкие и французские политики совместными усилиями заблокировали принятие соответствующих соглашений, несмотря на колоссальное давление американских дипломатов и лоббистов. Попытки Трампа принудить Евросоюз к выплате дополнительной «дани» размером в 300 миллиардов евро, которые должны были быть потрачены на НАТО и продукцию американского ВПК, привели к тому, что Германия и Франция создали европейский «защитный пакт», который британские журналисты уже назвали «альтернативным НАТО», в котором не предусмотрено участие США. Ускоренная репатриация немецкого золота из США — тоже признак охлаждения трансатлантических отношений. Попытки ввести санкции против европейских партнеров Газпрома и заблокировать «Северный поток — 2» с целью «пересадить» европейский рынок на дорогой американский СПГ вызвали угрозы ответных санкций со стороны ЕС. Министр экономики Франции даже напомнил своим американским собеседникам, что он резко осуждает «экстерриториальные санкции США» и попытки США взять на себя функции «жандарма мировой торговли». Логично, что заявка на создание общего евразийского торгового пространства с прицелом на интеграцию в китайский проект «Один пояс — один путь» должна была стать следующим шагом в «бракоразводном процессе» между Евросоюзом и США. Ангела Меркель в силу очевидных внутриполитических причин сейчас не готова взять на себя роль главного сторонника европейского «поворота на Восток», зато у Эммануэля Макрона нет таких ограничений.
Возможно, для министра Ле Мэра (да и для самого Макрона) уже ищут подходящих «горничных» или другие варианты политической дискредитации, жертвой которой когда-то пал Доминик Стросс-Кан, у которого тоже были определенные претензии к американской политике в отношении ЕС. Однако даже в случае удачной реализации операции по дискредитации направление геополитического разворота «старой Европы» вряд ли изменится. В данном случае роли конкретных личностей в истории имеют минимальное значение, так как и сам Макрон (экс-банкир дома Ротшильдов) и Ле Мэр (потомственный финансист, чья семья связана с французским нефтегигантом Total) — это просто выразители коллективных интересов европейского бизнеса и старых политических элит, которым идея «торгового коридора от Парижа до Пекина через Москву» кажется намного более перспективной, чем трансатлантическая солидарность, которая для них предполагает одни расходы и никакой прибыли. В этом «развороте» отсутствует идеологическая компонента, а присутствует лишь голый и прагматичный экономический расчет. Уже сейчас правительство Макрона, которое вряд ли можно заподозрить в русофилии, понимает, что для реализации этого плана придется привлечь на свою сторону Россию — и французские официальные лица даже готовы это признавать публично. Это значит, что одно из главных событий 2018 года произойдет в мае, в Санкт-Петербурге. Если Эммануэль Макрон и Владимир Путин договорятся о «европейском повороте на Восток», то это радикально улучшит соотношение сил в борьбе за создание многополярного мира, в котором у США уже просто не будет шансов на сохранение былой гегемонии.
