Владимир Путин и Реджеп Эрдоган долго общались за закрытыми дверями. На вопрос «о чем?» турецкий президент ответил русской пословицей: «У кого чего болит, тот о том и говорит. Я очень люблю эту русскую пословицу».
Беспокоят Эрдогана не только экспорт помидоров или энергетические проекты — «Турецкий поток» или АЭС «Аккую». Главная головная боль — это, конечно, Сирия и курды.
Новости партнеров
Кто-то подсчитал: Путин назвал Эрдогана другом один раз, а Эрдогна Путина — восемь. Восток, а уж тем более Ближний, — дело тонкое, так что арифметика здесь важна. Но в любом случае, лидеры постарались продемонстрировать, что разногласия остались позади, острые углы срезаны.
Еще немного арифметики: это была пятая встреча двух президентов в этом году. В марте и мае турок приезжал в Россию, позже в мае главы государств провели краткие переговоры «на ногах» в кулуарах форума «Один пояс — один путь» в Пекине, а в июле встретились на полях саммита G20 в Гамбурге.
То есть, по всем правилам дипломатии Владимир Путин должен был лететь в Турцию, а не Реджеп Эрдоган — в Россию. Он и полетел.
Но несмотря на то, что приглашение было получено только в понедельник, в четверг в Анкаре оказалась весьма представительная российская делегация: министр иностранных дел Сергей Лавров, министр энергетики Александр Новак, начальник Генштаба Валерий Герасимов, замминистра сельского хозяйства Евгений Громыко, спецпредставитель президента по сирийскому урегулированию Александр Лаврентьев, глава Газпрома Алексей Миллер, глава Росатома Алексей Лихачев, посол России в Турции Алексей Ерхов.
С турецкой стороны в переговорах участвовали начальник Генштаба, вице-премьер, министр иностранных дел, министр энергетики и природных ресурсов, министр экономики, посол в России, глава Национальной разведывательной организации, замминистра национальной обороны, главный советник президента, замруководителя администрации президента. Имена опускаю, чтоб не отвлекать внимание. Все равно большинство из них нам ни о чем не скажут.
В общем, встреча-экспромт оказалась весьма представительной, переговоры велись по самому широкому кругу вопросов, которые явно назрели. Но поводом к ней послужил, конечно, референдум в Иракском Курдистане.
Нисколько не сомневаюсь, что при обсуждении ситуации в Сирии и Ираке Путин и Эрдоган касались тех самых чувствительных моментов, о которых когда-то упоминал российский президент. Упоминал, если кто забыл, с сожалением — как об упущенных Турцией возможностях после инцидента с нашим самолетом.
Новости партнеров
О чем они договорились — безусловно, военная тайна. Но мы вправе высказать предположения.
Думаю, стороны искали компромисс, пытаясь увязать две разнонаправленные проблемы: удовлетворить яростное желание курдов обособиться, которое они демонстрируют вот уже сто лет, с невозможностью перекроить существующие границы.
Вот как выглядит карта несуществующего Курдистана.
Легко заметить, что если, как американцы, пойти по пути создания нового государства, то возникают территориальные проблемы сразу у четырех стран: Турция, Иран, Ирак и Сирия должны пожертвовать огромными регионами. Любому понятно, что это означает войну, затяжную и кровопролитную.
Понятно, кому выгоден хаос на Ближнем Востоке. Тем более понятно, кому он не выгоден.
Поэтому речь может идти только о широкой автономии курдов. Самое логичное для Ближнего востока решение проблемы — организация миллетной системы наподобие той, что действовала в Османской империи. Ее суть (упрощенно): в местах компактного проживания верующих одной религии или даже религиозной конфессии действуют свои законы, а также больницы, суды, школы.
Основные миллеты Османской империи: мусульмане, православные (Константинопольский патриархат, Сирийский патриархат и Александрийский патриархат), армяне, католики, иудеи. Мусульмане подчинялись халифу, православные — Константинопольскому Патриарху, армяне — Католикосу, иудеи — главному раввину (хахам-баши).
Новости партнеров
Четко очерченных границ у этих автономий не было. Главы религиозных общин имели право голоса и были приближены к султану, где отстаивали права своих подопечных.
Разумеется, в наше время имеет вес не только религия, но и национальность. Большинство курдов — мусульмане, однако с турками, персами или арабами они себя не идентифицируют. Что не отменяет главную идею: законны только границы существующих государств, но признаются и права автономий — например, курдские и сирийские или иракские города, поселки и деревни могут находиться рядом, но подчиняться разным региональным правителям.
Я не пытаюсь подсказать решение проблемы — в нашем и турецком МИДах есть куда более осведомленные люди. Я лишь демонстрирую ее сложность и напоминаю, что на Ближнем Востоке она имеет давнюю историю. Во всяком случае, усмирить силой своих курдов Эрдогану или любому другому турецкому президенту вряд ли удастся. Особенно с учетом того, что их соплеменники живут в соседних странах и помогают друг другу даже оружием.
Здесь важно одно обстоятельство: всем местным игрокам за последние два года стало очевидно, что Россия готова участвовать в ближневосточном урегулировании не только при помощи оружия, но и дипломатическими методами. А астанинский формат может утвердиться на долгие годы. Потому что он работает.
