В США в возрасте 89 лет скончался самый преданный враг СССР и России Збигнев Бжезинский. Талантливейший человек. Составленные им планы политических операций столь же оригинальны, неповторимы и смертельно опасны для противника, как суворовский план Итальянской кампании, план Шлиффена (который не сумел достойно реализовать Хельмут фон Мольтке-младший) или план наступления на Западе, разработанный в 1940 году Эрихом фон Манштейном.
В последней четверти ХХ века Бжезинский сыграл для США ту же роль, которую Путин сыграл для России в первой четверти века ХХI.
Новости партнеров
Бжезинский стал советником по национальной безопасности президента Картера в январе 1977 года. В первой половине 70-х США пережили ряд тяжелейших внешне- и внутриполитических кризисов, серьезно подорвавших их международный авторитет и возможности проведения активной политики.
1973 год — нефтяной кризис, связанный с эмбарго, введенным арабскими странами ОПЕК, а также Египтом и Сирией на поставки нефти странам Запада, поддержавшим Израиль в войне Судного дня. Цены на нефть взлетели в четыре раза (с трех до 12 долларов за баррель). Экономика Запада пережила шок и находилась на грани катастрофы.
Президент США Никсон официально призвал американцев к режиму жесткой экономии.
1974 год — импичмент Никсона по результатам Уотергейтского скандала. Крупнейший внутриполитический кризис в США с начала ХХ века накладывается на экономический кризис.
1975 год — силы Демократической Республики Вьетнам и Национального фронта освобождения Южного Вьетнама берут Ханой. Последние находящиеся в стране американцы и некоторое количество их южнокорейских партнеров спасаются на вертолетах, взлетающих с крыши посольства США. Оформлено крупнейшее военное поражение США за всю их историю. Сверхдержава, несмотря на напряжение всех сил, проиграла войну половине страны третьего мира, не обладавшей и десятой долей той военной мощи, которую сконцентрировали во Вьетнаме США.
Приход к власти администрации Картера не остановил эту череду внешнеполитических поражений. После массовых выступлений 1978 года рухнул в январе 1979 года шахский режим в Иране — до этого ближайшем союзнике США на Ближнем Востоке. Администрация Картера не смогла ни оказать ему поддержку, ни выстроить конструктивные отношения с новым исламским руководством Ирана.
Силы Америки были подточены почти целым десятилетием катастроф. Страна нуждалась в передышке. Но заключить перемирие ценой геополитических уступок СССР было нельзя — это стало бы последней каплей: под вопрос были бы поставлены позиции США как лидера западного «свободного мира». Союзники бросились бы искать нового покровителя не хуже, чем это сделали бывшие союзники СССР в конце 80-х — начале 90-х. Добиться передышки было необходимо, связав силы и ресурсы главного противника, СССР, на второстепенном направлении.
Новости партнеров
И Бжезинский сделал это. Неслучайно до самой смерти он с гордостью вспоминал организованную им операцию по вовлечению СССР в Афганскую войну. Эта была классическая схема выбора из двух зол. СССР мог проигнорировать американскую активность в Афганистане и получить гнойник на своих южных границах, ставящий под удар стабильность среднеазиатских республик Союза. СССР мог послать войска и получить партизанскую войну, которую афганцы привыкли вести против иностранных военных контингентов.
Фактически это та же схема, которую наследники Бжезинского предложили России на Украине. В 2014 году российское руководство смогло найти третий путь и дать на вызов эффективный асимметричный эффект. В результате на три года украинский кризис стал проблемой не России, а Запада. В 1979 году советское руководство третий путь не нашло, а на деле не особенно и искало.
Но фоне предыдущих внешнеполитических побед СССР и его союзников афганский кризис казался пустяком — очередная «национально-освободительная война» против колонизаторов порабощенного народа, ведомого марксистской партией, ориентированной на СССР. К 1979 году СССР выиграл у США более десятка таких конфликтов. Почему в Афганистане должно было быть по-другому?
Не идеологизированный, хладнокровный Бжезинский, стремившийся к учету всех факторов, понимал, почему. Хрупкая афганская государственность, объединявшая группы различных этнически (пуштунских, узбекских, таджикских, хазарейских) и конфессионально (шииты и сунниты) племен, держалась за счет исторически сложившегося внутриполитического баланса, который любое иностранное военное присутствие нарушало.
Ввод в Афганистан любых (не обязательно советских) войск автоматически инициировал там гражданскую войну и (как ее элемент) партизанское движение, направленное против оккупантов и их местных союзников. С этим фактором познакомились англичане до СССР и американцы (переставшие руководствоваться мудрыми рекомендациями Бжезинского) после.
Когда в декабре 1979 года в Афганистан вошел ограниченный контингент советских войск, главная задача Бжезинского была решена. СССР получил конфликт, который должен был неограниченно пожирать его ресурсы, при том что затраты США для поддержания и расширения сопротивления были мизерными — и те в основном были переложены на Саудовскую Аравию и Пакистан. Более того, даже враждебный США Иран в данной ситуации объективно сыграл на стороне Вашингтона, поддерживая сопротивление афганских шиитов-хазарейцев ориентированному на СССР атеистическому кабульскому режиму.
Американцы связали СССР на второстепенном направлении, причем сделали это за чужой счет. В этом и заключалась красота и эффективность предложенной Бжезинским политической стратегии.
Однако Бжезинский не был бы великим стратегом, если бы всегда и везде применял один и тот же шаблон, если бы никогда не отступал от ранее озвученных концепций по мере их устаревания. Бжезинский первый в американской политической элите уже в 2009 году настаивал на резком развороте политического курса и выстраивании с Россией ровных, партнерских отношений. Тогда в администрации Обамы победили клинтоновские демагоги-глобалисты, плохо понимавшие, что они делают, и неспособные считать больше чем на два шага вперед.
Новости партнеров
Они решили, что дедушка выжил из ума, а примененный им в Афганистане метод — заставить противника выбирать из двух плохих решений — можно успешно реализовывать и без автора. Они ошиблись. Мудрый дедушка видел то, что они не желали видеть.
Бжезинский видел, как в 2008 году «афганская стратегия» потерпела поражение в Грузии. Россия прореагировала стремительно, но не так, как ожидали. Москва не промолчала в ответ на агрессию, но и не стала ликвидировать обанкротившийся режим Саакашвили, доставив Западу сомнительное удовольствие до сих пор морочиться с этим «великим демократом», которого невозможно ни к какому делу пристроить: все испортит.
Бжезинский, будучи истинно великим стратегом, понимал, что если российское руководство один раз нашло противоядие, разрушающее схему, то найдет и второй — еще более эффективное. Для него не было тайной, что использование шаблонных решений в политике столь же гибельно, как и на войне.
Он понял, что Америке вновь нужна пауза. Осуществляя власть гегемона планеты, она надорвалась уже к началу текущего столетия. США судорожно нуждались в перераспределении нагрузки на ресурсную базу. В начале 2000-х они еще могли заключить перемирие с Россией, выступая с позиции силы, сохранив за собой многие геополитические выгоды, полученные после распада СССР.
Чем дольше Америка пыталась, напрягая все силы, сломать Россию, тем слабее она становилась — и тем сильнее становилась Москва. Этот политический парадокс характерен для любой империи, пытающейся на закате своей мощи при растянутых по огромной зоне ответственности ресурсах и давно превращенных в развращенных вассалов союзниках противостоять упорному и гибкому противнику, которого невозможно уничтожить физически. Россию уничтожить было невозможно — ядерный щит гарантировал защиту от «гуманитарной агрессии».
Бжезинский предлагал стратегию Трампа задолго до Трампа, когда еще не было поздно, когда политическая элита США еще не была расколота и была способна выступать единым фронтом. Сегодня США уже не могут заключать перемирие с позиции силы. Им надо хотя бы сирийский кризис разыграть с Россией вничью. Остальными территориями (включая ЕС) они пока жертвуют, надеясь разобраться потом, при лучших для себя обстоятельствах.
Только вот наступит ли это потом для страны, которая на десять лет опоздала с необходимыми внешнеполитическими шагами? Для страны, президент которой постоянно отвлекается на борьбу со своими внутриполитическими оппонентами, мечтающими отстранить его от власти и не стесняющимися в средствах, демонстрировавшими готовность рискнуть даже гражданской войной в США.
Для страны, у которой больше нет Бжезинского, человека, понимавшего, что в политике ничего не бывает навсегда, что в ней нет безвыходных положений, а есть положения, из которых вы не нашли выход, что США и Россия никогда не смогут победить друг друга военным путем, но обречены на постоянную политическую и финансово-экономическую конкуренцию, и поэтому нельзя почивать на лаврах: после каждой победы (а все они временны) необходимо сразу же готовить новую операцию против старого противника.
С Бжезинским ушла эпоха — эпоха гегемонии США. Он успел увидеть начало заката созданной его усилиями глобальной империи. Он успел предупредить американскую элиту, что старые шаблоны больше не действуют, — надо искать новые пути к победе. Его не услышали. Благодаря этому мы получили на десять лет больше времени, чем было бы у нас, если бы американской внешней политикой руководил Бжезинский.
Это был очень гибкий и талантливый враг. Враг, умеющий взглянуть на ситуацию глазами своего противника (редкое качество, дающее половину успеха). Искусство политики много потеряло оттого, что после Афганистана Бжезинскому не дали возможности провести ни одну стратегическую операцию, а его эпигоны понимали глубину стратегических разработок пожилого поляка значительно хуже, чем Мольтке-младший ориентировался в плане Шлиффена. Национальные интересы России бесконечно выиграли оттого, что в США не нашлось политика, способного понять и оценить глубину и гибкость стратегических разработок ныне покойного, а потому безопасного Бжезинского.
