Кремлю предстоит выбрать между жесткими военными мерами и более мягким сценарием…
Ракетный удар США по авиабазе сирийских ВВС, нанесенный в ночь на 7 апреля, всколыхнул мировое политическое сообщество. Вне зависимости от оценок, эксперты признали, что администрация Трампа сделала сильный ход, и теперь с нетерпением ждут, чем же ответит Москва. Безусловно, официальная реакция российского руководства последовала оперативно. Президент Владимир Путин назвал американские удары «агрессией против суверенного государства в нарушение норм международного права под надуманным предлогом». Пресс-секретарь Дмитрий Песков добавил, что российский лидер считает этот шаг существенным ударом по российско-американским отношениям, и без того находящимся в плачевном состоянии.
Премьер-министр Дмитрий Медведев заявил, что удары были нанесены в жестком противоречии с нормами международного права и на грани боевых столкновений с Россией, добавив, что они «отрадны для террористов». Официальный представитель МИД РФ Мария Захарова назвала атаку «самоутверждением в условиях жесточайшей внутриполитической борьбы в США».
Новости партнеров
Тем не менее, все это лишь заявления. Единственным конкретным шагом пока что стало решение Минобороны о приостановке Меморандума о взаимопонимании и предотвращения инцидентов в Сирии. Правда, Associated Press со ссылкой на некие источники написало, что Москва якобы согласилась сохранить «горячую линию» связи. Кроме того, в Минобороны пообещали усилить сирийскую ПВО.
Американский удар по Сирии меняет ситуацию не только на мировой арене, но и в России
Остается ждать, какие именно действия последуют со стороны России, ведь если оставить американскую акцию без ответа, это станет ощутимым ударом по международному престижу РФ. Вероятно, какая-то конкретика появится после визита госсекретаря Рекса Тиллерсона в Москву, если, конечно, он не отменит его в последний момент, как министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон. Пока же политологи выдвигают самые разные сценарии возможного ответа Кремля.
Можно условно разделить их на три типа: жесткий, мягкий и промежуточный. Первый предусматривает резкий политический и военный ответ Вашингтону, причем не только по Сирии, но и по другим моментам, например, по Украине или корейскому вопросу. Мягкий заключается в том, что Москва так и ограничится заявлениями, начнет играть в Сирии вторую скрипку, а впоследствии, может, и вовсе уйдет из региона, оставив его на милость Вашингтона. Ну а промежуточный включает в себя те или иные элементы из первых двух и все же сохраняет надежду на конструктивные переговоры с США.
Известный политконсультант и американист Евгений Минченко убежден, что имеет смысл оставить мечты о «большой сделке» и работать над тем, чтобы прямо сейчас отношения не стали еще хуже. «Работать над широкой повесткой отношений на будущее без привязки к конкретным фигурам. Строить неправительственную систему коммуникации, хоть это и крайне тяжело в условиях нынешней шпиономании и „охоты на ведьм“ в США. Отказаться от иллюзии быстрого решения за счет „персональной химии“. Не работает это. Не сработало ни с Бушем-младшим, ни с Януковичем, ни со многими другими. Ничто не заменит системной работы», — пишет политолог.
Обозреватель Bloomberg Леонид Бершидский полагает, что прекращение Меморандума о взаимопонимании существенно повышает вероятность столкновения между ВВС США и России. «Асад вряд ли осмелится напасть на американские самолеты даже сейчас. Но у России в Сирии есть комплексы С-300 и С-400. И если она действительно перекроет каналы связи, вероятность инцидентов возрастает. Кремль может почувствовать, что у него нет другой альтернативы, чтобы спасти лицо, кроме как ответить силой», — пишет Бершидский.
Издание Time считает, что Москва все еще не оставила надежд на диалог с Вашингтоном, и отсутствие военной реакции на удар США подтверждает, что Кремль решил выждать и оставить пространство для маневра.
Новости партнеров
Мы поговорили с политологами о том, что должна предпринять Москва, чтобы сохранить лицо, но не допустить при этом эскалации конфликта.
— Оптимальный сценарий — термоядерный, — убежден профессор НИУ ВШЭ Дмитрий Евстафьев. — Это если Российская Федерация официально опубликует все данные на всевозможных американских политиков с платежками и сканами о том, когда, сколько и от кого они брали русских денег. После этого одним Уотергейтом дело не кончится. Нужно будет распускать не только Сенат, но и Палату представителей, и объявлять досрочные президентские выборы. Но не думаю, что российское руководство прибегнет к такой опции.
Если говорить реалистично, я не очень понимаю, что сейчас можно обсуждать с Тиллерсоном. Тем более что вероятнее всего, шоумен Трамп решил повторить тот же фокус, что с Си Цзиньпином, только в меньшем масштабе. Во время пребывания Тиллерсона в Москве может быть проведена силовая акция, например, с размещением американских сухопутных войск в Сирии. Не считаю целесообразным визит американского госсекретаря. Предмета для разговора с ним нет, как и политических условий, и повестки дня.
— Какие же действия должна предпринять Москва в ответ?
— Эти действия, в конечном счете, определяются тем, что мы понимаем под сдерживанием. Должны быть созданы условия по предотвращению эскалации боевых действий со стороны США в тех объемах, которые могли бы представлять угрозу нашим интересам. Это, прежде всего, наращивание потенциала ПВО, дополнительное размещение некоторых элементов ВКС РФ и в целом перевод нашего военного потенциала в Сирии в предбоевой режим.
Трампа действует исключительно из имиджевых соображений. Рациональность в его решениях пока не очень просматривается. Тем не менее, это может стать сдерживающим фактором.
Говорить о дальнейших сценариях развития отношений с США сейчас смысла нет. Нужно дать им возможность влезть в Сирию, там увязнуть, и потом, года через полтора, когда вопрос об импичменте Трампа перейдет в практическую плоскость, можно будет говорить с теми, кто останется от американской элиты. А пока лучшая позиция, которую может занять Москва — это скорбно помалкивать и обеспечивать безопасность своих граждан и на территории Сирии, и на территории России.
— То есть мы должны дать понять, что если подобная атака повторится, мы ответим?
Новости партнеров
— Конечно, причем не путем пассивной обороны, а ударом по источнику угрозы, если сочтем, что действия американцев угрожают безопасности наших граждан. Это должен быть очень прямой, однозначный и не терпящий толкований тезис. Думаю, российское руководство, послав фрегат «Адмирал Григорович» на перехват двух американских эсминцев с пустым боезапасом это дело обозначило. С точки зрения внешнеполитического контекста я бы употребил к политике российского руководства в Сирии термин «почти идеально», учитывая ресурсы и возможности, которые у нашей страны есть.
— А как насчет асимметричного ответа? Некоторые политологи предполагают, что такой площадкой должна стать Украина…
— Во-первых, Трамп не понимает асимметрию. Он приходит разговаривать с вами с бейсбольной битой. Эта бита изготовлена из ценных пород дерева и украшена стразами, но на ней остатки чьих-то мозгов. Такому человеку не нужно предлагать играть в шахматы. На это не был способен уже Обама, а Трамп даже не знает, что это такое. И любой ответ ему должен быть симметричным.
Во-вторых, ни при каких условиях не нужно, чтобы досадить американцам, отмораживать себе уши. Укрепление наших позиций на Украине заключается в одном — в обеспечении выполнения Минских соглашений и безопасности населения ДНР и ЛНР. Идея о том, что Трамп начнет наземную операцию в Сирии, а мы ответим чем-то подобным на Украине, кажется мне не очень умной. Умный ответ будет заключаться в том, чтобы операция Трампа в Сирии превратилось во второй Вьетнам со всеми вытекающими последствиями вплоть до импичмента, но нас могли бы обвинить разве что в очередных атаках «российских хакеров».
Если думать об асимметрии, можно обратить внимание на Корейский полуостров. Но ни в коем случае судьба российско-американских отношений не решается на Украине. На Украине вообще ничего не решается — это пустая клетка глобальной шахматной доски.
— А как можно компенсировать имиджевые потери, которые в глазах многих СМИ нанес этот инцидент России?
— Имиджевые потери — это то, что нельзя намазать на хлеб. Российское руководство — это люди, которые несут ответственность за конкретное состояние и безопасность страны. Если вы опросите двадцать политологов, половина скажет, что имидж России упал. Но найдутся и те, кто скажет, что он вырос, так как половина «Томогавков» не долетела, а вторая долетела не туда. Имидж — вещь эфемерная и не измеряемая, в отличие от безопасности России и ее способности эффективно маневрировать в крайне сложной международной обстановке. Когда речь пошла о том, что могут жахнуть, а Трамп, в отличие от предыдущих президентов США, действительно может, то имидж — это последний пункт, который должен нас интересовать.
Другой вопрос, что это Восток, и он понимает только силу. И если ее не проявить, вот тогда возможны реальные потери. Сегодня в Сирии решается вопрос будущего ОПЕК и того, насколько эта организация будет контролироваться США. Ответ зависит от того, насколько Россия способна проявить умную силу, не вступая в прямую конфронтацию с США.
— Несмотря на то, что прошло уже несколько дней, о вариантах ответа говорить рано, — убежден политолог, американист, председатель редакционного совета сайта «Политический консерватизм» Борис Межуев. — Непонятно, чем на самом деле была эта атака. Не исключено, что это разовая акция, которая нужна Трампу для стабилизации внутриполитической ситуации. По прессе видно, что была какая-то неформальная договоренность с истеблишментом о взаимных шагах навстречу друг другу. К примеру, многие СМИ начали вдруг расхваливать Иванку Трамп, которая до этого была для них воплощением коррупции. Сложно представить себе более враждебное к Трампу издание, чем New York Times, но там вышла статья о том, какая Иванка хорошая и как все ее любят.
Возможно, договоренность заключалась в том, что Трамп уберет самые неприятные для истеблишмента фигуры типа Бэннона и Прибуса, а в ответ люди, которые управляют медиа, снизят критику. В этом случае удар по Сирии нужен Трампу для того, чтобы показать, что он не «русская марионетка», а сильный лидер.
— Если бомбардировка базы стала результатом внутренней политической борьбы в США, как мы должны на нее реагировать?
— Если это разовая акция, надо успокоиться, оставить надежды на то, что Трамп станет лучшим другом для нашей страны, но и радикальных действий не предпринимать. Нужно дождаться, пока Рекс Тиллерсон приедет в Москву, и начать переговоры так, как будто ничего не было. Разумеется, при этом нужно четко дать понять, что подобные удары в будущем неприемлемы. В любом случае, о таких планах, как «дружба» против Китая нужно забыть. Отношения будут строиться только на прагматической основе без всякого романтического компонента.
Если же речь идет о полноценной военной кампании, серии ударов, ультиматуме России, выбирать сценарий действий гораздо сложнее. Думаю, в этом случае нужно проявить жесткость, твердость и показать, что Россия не собирается отступать под шантажом и давлением. Не только в Сирии, но и на других участках военных действий, которые сегодня существуют в мире.
В этом случае и для Европы, и для всего мира будет очень опасно, если с Россией будут разговаривать с помощью ракетной дипломатии. Будут прекращены переговоры по самым разным вопросами, и у Москвы с Вашингтоном возникнет множество проблем, решить которые будет очень сложно. Но проявить жесткость придется, потому что сейчас от нас ждут «прогиба».
Но, повторю, пока складывается ощущение, что это разовая акция, в которой преобладает внутренняя составляющая. Конечно, в этом тоже хорошего мало. Трамп пошел на компромисс с истеблишментом, и ему придется его оплачивать, в том числе, за счет отношений с Россией.
Как изменится повестка дня встречи Тиллерсона с Лавровым после удара США по Сирии
— Думаете, после визита Тиллерсона ситуация прояснится?
— Встреча Лаврова с Тиллерсоном немного разрядит обстановку. Но мы должны понять, что в лице администрации Трампа, даже больше, чем с Обамой, мы будем иметь дело с очень недружественной и чуждой нам силой. С ними можно договориться, но на прагматичной основе, а не на каких-то общих идеологических или ценностных основаниях.
Трамп — предельно гибкий человек, и он готов заплатить за власть сдачей своих позиций по очень многим вопросам. Мы увидим совершенно другого человека.
Я не думаю, что Трамп всерьез готов устроить Третью мировую. Но без этой атаки американским медиа, которые постоянно называли его «русским шпионом», сложно было пересмотреть свое отношение к президенту. Сейчас он будет действовать с позиции силы. Но если столкнется с ответной жесткостью в российском руководстве и дипломатии, то признает существующие реалии. И у него не будет желания развивать эскалацию дальше.
