Все-таки его запретили. Уже в Москве. Фильм пресловутый. Его никто не видел, даже рекламный ролик мало кто видел, а если и видел, то мало что понял: все-таки рекламный ролик и все-таки говорят, кажется, там по-английски. Но признать экстремистским уже, разумеется, признали. Не смотрел, но осуждаю вместе со всем прогрессивным человечеством. Прогрессивное человечество, правда, поговаривают, громит что ни попадя, даже людей убивает, но оно ведь оскорблено, это прогрессивное человечество. Оскорблено в лучших чувствах. И чувства эти, как нетрудно догадаться, – те самые пресловутые чувства верующих.
Можно ли теперь приводить название фильма – неизвестно. Национальности ведь у преступников давно нет. Неизвестные стреляли в Москве. Неизвестные избили журналиста, угрожают, что убьют. Город сплошных неизвестных. Спортсмен убил студента. Или, может, уже не спортсмен убил, а случайно задел его, а убили студента врачи. Зато не надо разжигать. Не надо тревожить, они очень обидчивые. Как дети. Только если дети, то почему громят и убивают в ответ на карикатуры, фильмы? Уже и анекдот появился. Папа, можно я пойду в прохожих постреляю? Конечно, иди, сынок, только в храме не пляши. Хотя в разных странах по-разному. Где-то в ответ на погромы карикатуры рисуют. Неадекватно, несимметрично, но это один вариант. А где-то, наоборот, признают фильм, вызвавший погромы, экстремистским. Адекватно, симметрично, но это совсем другой вариант. А в одной маленькой и недемократичной стране оказалось, что в тюрьмах мучают заключенных. Страна взволновалась, правящая партия не выиграла выборы. Это, конечно, цепь случайностей, но все равно выборы она не выиграла. Не то чтобы в пух и прах проиграла, но и не выиграла, скажем так. А в другой стране, большой и демократичной, то одного замучили в ОВД, то оборотень в погонях по людям палит, то еще что. Ничего, голосуют за кого надо, несмотря на перегибы на местах. Наверное, потому что страна большая. Кстати, это не шутки. Действительно, потому что страна большая. И куда ни кинь – всюду клин. Неизвестные россияне нападают на полицию, стреляют в нее, а их отпускают. Зато другие россияне получают по всей строгости за то, что чувства обидели. Сплошная империя чувств. Обиженных. А их, знаете, очень легко обидеть. Защищать, думается, надо все же не чувства верующих, а самих верующих. В том числе (и чаще всего) от других верующих.
Новости партнеров
И вот еще что. Законы принимаются, чтобы защищать чувства всех верующих, так? А так ли будет? Или все же защитят лишь самых обидчивых? Сплошные вопросы. Без ответов. И чем дольше мы не будем точно знать ответов, тем, наверное, будет лучше, а то страшно. Хотя можно упростить. Ну почему бы не упростить законодательство, а? Любое высказывание на религиозные или национальные темы считается экстремистским. Пока не доказано обратное. Ничто не может и не должно считаться доказательством невиновности, кроме полного и безоговорочного признания вины. Любое слово и дело гражданина, кроме лиц, специально указанных в приложении (приложение тут же, там могут быть не имена, а, скажем, должности), оскорбляет чувства верующих. Признаемся, это же так. Вот в магазине продают свинину. Открыто. У всех на виду. Какие там пляски в храме, которые мало кто видел? Какие фильмы, когда не у всех даже Интернет есть? А тут – прямое оскорбление. И так везде. Один крестик нательный носит, а другой пейсы. А возле каждого метро крупными буквами «Халяль». И все это оскорбляет чувства тех или иных верующих. Зато когда построят Новую Москву, может, перестанут так яростно уничтожать остатки старой? Хорошо бы. Но пока дворников заставляют убирать палые листья. Нет, для чего это делается, понятно: это надежный способ погубить деревья. Но зачем губить московские деревья? Машинам дышать, что ли, нечем? Город сплошных неизвестных. Не так страшен вопрос (национальный, религиозный, любой), как реакция на попытку ответа. Так что ничего не спрашивайте, гражданин начальник, где тут подписывать и куда к стенке становиться?
http://www.ng.ru/editorial/
